Демон на Явони

Чужое зло в отношении себя такие считают не справедливым, не в состоянии же признаться себе самому о нищете своего духа, они не позволяют ему сокрушиться о своей гибели, поэтому и людей других предпочитает видеть в нехорошем свете, осуждая их за тень падающую от себя, не признавая и даже не различая в них достоинств и положительных качеств, ибо ненавидят все живое по слову Божию, а лишь через призму любви становятся заметны добродетели. Такие способны только осуждать, тянутся к власти, где с наслаждением продолжают ненавидеть, не поддерживая или помогая, а топя и подталкивая, обосновывая для себя и окружающего мира такое поведение выполнением своего долга.

Придет день, когда они разглядят пустоту и никчемность своей жизни, разлучая их черную душу с трясущимся от ужаса телом, Ангелы вырывают одно из другого, швыряя к ногам тех, кому они были слугами. Не светящиеся светом благодати и не полноценно Богом напитанные их души обращаются они к Лику Господню, а как больная, воспаленная, выжатая насилием мышца, иссушенная и обезвоженная, отлетают они сами от Него, не в состоянии пережить славу Сущего, в сторону тьмы и холода духовного, прозорливо по милосердию Божиему, созданному для ожидания такими Страшного Суда…

Двоих спрятавшихся пугали псалмы, напеваемые старушкой и отрочицей. Но не любит ждать враг рода человеческого и быстро способен омрачить ум человеческий, тем более готовый к греху. Только стало понятно, что в деревне больше никого нет, а псалмы затихли, Волков, совершенно обезумевший, направился к двери и вкрадчиво постучал. Дверь оказалась открытой, ее распахнул ребенок с огромными добрыми глазами, светлыми прямыми, распушенными волосиками до пояса, ясным взглядом:

— Здравствуйте! Я Лиза. Вам чем-нибудь помочь?… — «Карлик» опешил от такой простоты и безбоязненности и растерявшись, не сразу придумал, что предпринять:

— Лиза… Ааа, дома кто из взрослых?

— Бабушка, но она болеет, я сама могу помочь, что вам дать?… — Такая наглая открытость и светлый образ Бога в ребенке взбесил демона, захватив всю волю оторопевшего нечестивца, и разойдясь в своем гневе, он надоумил начать избивать ребенка и только вопль ее, на который выбежала с серпом в руке бабушка, заставил остановиться и бежать, схватив Елизавету с собой.

Старушка, видя, как внучку насильно запихивают в машину двое мужчин, охнула и медленно начала оседать на пол крыльца. Силы и так отобранные болезнью, покидали ее, будто прорвавшийся, через дамбу, сель. Слезы бессилия и отчаяния текли по сведенному судорогой лицу. Она не упала, а так и сползла, упираясь спиной о косяк входной двери. С последней искрой жизни, взлетевшей к Богу, расслабились и мышцы, отпустившие серп, брякнувший на доски. Душу ее подхватили два Ангела и быстро согрев, успокоили последнюю ее печаль: «Господь с Елизаветой, а ты к Нему»…

Лиза была девочкой не простой, в свои семь лет умела больше любого среднестатистического молодого человека или девушки. Нелегкая жизнь заставила ее закалить свой характер, а все тяжелые минуты, заполнить не переживаниями или саможалением, а стремлением, как можно больше познать и научиться. Бабушка ее была преподавателем, заслуженным, между прочем, всю свою жизнь преподававшим в северной столице. Сюда же обе попали в попытке оторваться от проблем, появившихся благодаря родителям Лизы, ставших стечением обстоятельств наркоманами. Надежда Федоровна в воспитание внучки вложила всю свою любовь, передав многое единственному, оставшемуся в живых, родному человеку, что развило дерзкую в любознательности девочку быстро и необычайно всесторонне. Кроме того, с трех лет она занималась гимнастикой и плаванием, обретя за несколько лет прекрасную гибкость, силу, спортивную форму.

Сообразительности ее мог позавидовать любой взрослый, упертости любой осел (в хорошем смысле), а неумению отступать, любой военачальник, при том, что тупое стояние на месте было не в ее характере. Маневренность ее детского разума, обстоятельность подхода, безбоязненность действий при убежденности своей правоты не имели равных. В ней рос прекрасный администратор, творческий человек, великий стратег, видящий с первого взгляда целесообразность действий и не боящийся пользоваться и малым шансом для достижения цели.

Внешне девочка — ангел, совсем не производила впечатление грозного противника, уже развитого интеллекта, только какой-то по-взрослому глубокий опытный взгляд мог навести на какие-то подозрения. Выкравшие ее, видели в этом беззащитном существе перепуганную малолетку, честно говоря, действительно испугавшуюся поначалу.

Побоев она не боялась, в каком-то смысле даже привыкла, часто получая тычки и удары от своих родителей, которых не поворачивается язык так назвать. Весь страх и боязнь, как рукой сняло, когда через стекло отъезжающей «Газели» она увидела оседающую бабушку, кроме которой у нее в этом мире больше никого не осталось.