Демон на миллион

Дженкс неуверенно навис над моим плечом. Я знала, что Дэвид был прав, но не могла остановиться. Я не хотела останавливаться. Если бы я могла прыгнуть по линии, я могла бы перенести Нэша в экстренном порядке. Если бы я была достаточно опытна, то могла бы сотворить исцеляющее заклинание. Или погрузить его в стазис. Или что-то в этом роде! Но я не смогла сделать ничего из этого.

Дэвид прислонился к углу лифта, опираясь на стены, чтобы удержать Нэша. Наконец двери открылись, и я вышла.

— Положи его на диван, — сказала я, ворвавшись на кухню и крутанув вращающиеся двери.

Я могла слышать, как Дэвид говорит, но слова текли мимо меня, не имея смысла, пока я стояла рядом с вампиром, отсыпающимся от виски, мои руки дрожали. Диван, однако, был полон, и я все спихнула, отправив коробки в полет, когда Дэвид, пошатываясь, подошел ближе. Дженкс подлетел ближе, когда Дэвид опустился на колени, выдохнув, когда он осторожно уложил завернутого в пальто эльфа, головой на плоскую подушку.

Мое нутро скрутило, и горе нахлынуло, когда я увидела его, заглушая гнев. Горло сжалось, я осторожно убрала волосы Нэша с глаз и сняла это проклятое ожерелье, сунув его в карман, чтобы, возможно, задушить Констанс. Констанс забрала все, не только у него, но и у всех, кого коснулась бы его жизнь.

— Рейчел, притормози и подумай, — сказал Дэвид, когда я коснулась лица Нэша, прежде чем подняться с этим клочком сирени.

— Я думаю, — сказала я, бросая веточку на храпящего вампира. — Ты. Проснись, — потребовала я, но ничего не изменилось. Сейчас его отключили не чары. Все дело было в виски.

— Полегче, Рейч, — предупредил Дженкс, и я столкнула ноги вампира с пуфика.

Они ударились о коробку и со стуком упали на пол, и, наконец, спящий мужчина проснулся, взгляд его слезящихся глаз заметался по комнате, обнаруживая Дэвида и меня, стоящих над ним. Я судорожно выдохнула, сжав руки в кулаки, когда он неловко приподнялся на стуле, пока цветок не соскользнул и не приземлился ему на колени.

— Она сказала, что ты придешь, — сказал он грубым и уродливым голосом, теребя сирень.

— Она была права, — сказала я, затем сдалась и ударила его по лицу открытой ладонью. Сильно.

Его голова откинулась назад, и когда глаза снова встретились с моими, в них была ненависть. Это было нормально. Я собиралась делать отвратительные вещи.

— Он того не стоит, — предостерег Дэвид, когда я стояла перед вампиром, сжав руку в кулак, и сила лей-линии водила судорогой всю мою руку.

— Нет, но Нэш стоит, — сказала я, отпрянув назад, когда Дженкс подлетел слишком близко, пыля нереально зеленым и красным, его лицо было напряжено от гнева. — Расслабься, я не собираюсь его убивать, — сказала я, и напряженное выражение лица Дэвида смягчилось. — Я просто собираюсь ударить еще немного.

Глаза вампира расширились, но я была быстрее, и моя открытая ладонь ударила его по другой щеке с поразительным хлопком. Боль пульсировала в ладони, и я стряхнула ее, не заботясь о том, что это, вероятно, причинило мне больше боли, чем ему.

— Рад, что я — пикси, — сказал Дженкс. — Никого не волнует, если мы кого-то убьем.

С угрюмым выражением вампир коснулся своего лица. Очевидно, он занимал низкое место в иерархии своей камарильи и знал, что лучше не жаловаться.

— Зак, Зак, привязанный к дыбе, — горько напевал он, приводя меня в бешенство. — Скажи, что будешь вести себя хорошо, или Нэшу не хватит. Где прячется этот цветок?

Боже мой. Он провоцирует меня, подумала я, желая сдаться.

— Где Зак! — потребовала я, стряхивая с себя внезапную хватку Дэвида. — Она прикасалась к нему? Неужели?! — крикнула я, но пьяный вампир только захихикал, пронзительно и уродливо.

— Он напуган, — сказал вампир. — Он должен быть. Он так молод. — Его ухмылка стала шире. — Кожа такая гладкая, и он так близок к совершеннолетию, что не имеет значения, если он немного поцарапается.

— Она прикасалась к нему? — закричала я, мое горло саднило.

Крылья Дженкса захлопали у уха, и пьяный вампир посмотрел на Дэвида, затем на меня.

— Один из них должен был умереть, — почти невнятно произнес он. — Она так зла. У нее наконец-то появился собственный город, а ты заставила ее спать в ОВ? О, это было мило, так мило. — Он улыбнулся, показав обломанный клык. — Кто-то должен был умереть за это. Здоровяк вызвался добровольцем.

Я отвернулась, желая придушить этого человека. Если бы я убила его, меня бы обвинили в причинении смерти по неосторожности. Вероятно, в конечном итоге он будет оплачивать свои расходы на жизнь нежити в течение следующих пятидесяти лет.

— Она сказала мне кое-что тебе передать, — произнес он, слова были невнятными, когда алкоголь снова взял верх, и я повернулась к нему. — У тебя есть время до завтрашнего заката, чтобы публично объявить о своей верности ей, или Зак будет следующим. — Его взгляд переместился на Нэша на диване. — Тогда у тебя будет подходящая пара, — хихикнул он, и этот звук пронзил меня, заставив вздрогнуть. — И если ты все еще не подчинишься, у тебя будет три. Три хорошеньких эльфа, все в ряд. Шесть футов под дождем и снегом.