Демон на миллион

Пайк тяжело опустился на стул. Он сел спиной к стене, и я заняла место рядом с ним, сцена была слева от меня. Боль, исказившая его покрытое шрамами лицо, заставила его выглядеть старым, и мое чувство вины усилилось. Он мог быть в больнице прямо сейчас, накачанный вампирскими феромонами и ничего не чувствующий. Но опять же, его пребывание в больнице сделало бы его уязвимым для плана Б его братьев.

— Стриптиз-бар? Это то, что считается для тебя ночной прогулкой? Мило.

Я выдавила улыбку, услышав саркастический юмор в его голосе.

— Это было либо так, либо пикник в аризонских пустошах, и не думаю, что в машине была аптечка первой помощи.

Пайк осторожно переместился в более удобное положение.

— Когда-нибудь тебе придется объяснить это, чтобы каждое твое второе предложение не звучало безумно.

Я подпрыгнула, когда Дали подошел ко мне сзади и бросил на стол аптечку первой помощи, а затем две пивные бутылки, с которых капал конденсат.

— Бургеры займут некоторое время. Если только ты не хочешь бараний фарш? — с надеждой спросил он, и я яростно покачала головой.

— Спасибо, Дали, — сказала я, затем чокнулась своей бутылкой с бутылкой Пайка и сделала глоток. Ссутулившись, Пайк с тоской уставился на свою, и я задумалась, беспокоится ли он о подделке. — Твой брат не может связаться с тобой здесь. Если только твой брат не демон.

Пайк потянулся за бутылкой, выглядя огорченным, когда наклонил ее и осушил, его кадык дернулся.

— Черт, холодное, — сказал он, когда убрал ее, чтобы глотнуть воздуха, на дне оставалось несколько глотков. Взглянув на стойку, он поднял два пальца, и вышибала, обернувшись, кивнул.

Каким-то образом это заставило меня почувствовать себя хорошо. Надавив, я открыла аптечку первой помощи и начала рыться в ней.

— Снимай рубашку, — приказала я. — Давай посмотрим на ущерб.

Он снова заколебался, будто не хотел делать себя уязвимым, но под моим выжидающим взглядом осторожно, мучительно снял рубашку. Я была права: он был обшит кевларом, ткань во многом способствовала минимизации повреждений. Стриптизерша издала клич, и я, побледнев, отвела взгляд от сцены.

Грудь Пайка представляла собой месиво старых и новых шрамов, кровь и запекшаяся пыльца пикси удерживали кожу вместе. Или, по крайней мере, так оно и было, и новые полоски крови стекали вниз, когда он промокал их пачкой салфеток.

— Эй, можно мне тазик с теплой водой и пару полотенец? — громко позвала я. Стриптизер закончил, оставив на сцене только нас и трех демонов, потягивающих свои напитки и слушающих плохую музыку семидесятых. — Хорошо, — сказала я, неохотно проводя по торсу Пайка пальцами. Его пресс был более чем хорош, а тело подтянуто. Я пододвинула стул поближе и, поколебавшись, чтобы убедиться, что он мне позволит, потрогала его распухший нос, чтобы посмотреть, не сломан ли он. У него была царапина на скуле, царапина у линии роста волос и неприятный синяк под глазом, но по сравнению со старыми шрамами они выглядели едва заметными. — Твое лицо выглядит нормально.

— Отлично, — кисло сказал он.

— Но завтра у тебя будет ужасный синяк. Насколько сильно у тебя болит голова?

Пайк допил пиво, когда бармен принес новое.

— Терпимо, — сказал он, выпивая одно, будто это было лекарство.

— Головная боль? — спросила я, но он не ответил. — Головная боль?! — крикнула я, и его блуждающий взгляд нашел мой. — Тебе не следует пить больше одного пива. Вообще-то, тебе не следует…

— В этом нет необходимости, — сказал он, и я издала издевательский смешок, отжимая ткань.

— Необходимость в большинстве случаев не входит в мой процесс принятия решений. — Я промокнула кровь под его ухом, мои движения стали грубыми, когда я поняла, что это не его кровь, затем остановилась, когда обнаружила, что она скрывает старый опухший шрам. Отличная работа, Рейчел. — Но кое в чем из этого есть и моя вина. Если бы я знала, что кто-то пытается убить тебя, я бы позволила тебе привести второго.

— Я закончу, если ты не возражаешь, — сказал он, и я вложила салфетку в его окровавленную руку.

Что я делаю? Я гадала, наблюдая, как он прокладывает себе путь к новой ножевой ране, вытирая кровь со своей гладкой широкой груди, обнажая шрам за шрамом. Некоторые были старыми, некоторые — новыми. Некоторые были просто царапинами, но другие… другие выглядели так, будто их было трудно пережить.

— Как долго твои братья пытались убить тебя? — спросила я, открывая антисептик. — Этот шрам выглядит очень старым.

Пайк молчал, напрягшись, когда я трижды прыснула в него антисептическим спреем. Одну рану нужно было зашить, но я и без просьбы знала, что он не позволит мне это сделать. Подойдет повязка в виде бабочки.

— Так вот почему ты с Констанс? — догадалась я, роясь в поисках самого большого пластыря, который могла найти. — Она защищает тебя? — Это объяснило бы, почему он заботился о ее нуждах, когда между ними явно не было любви. Большинство отпрысков были опасно увлечены своими мастерами.