Демон пробуждается

Мальчик набрал в грудь побольше воздуха, ступил одной ногой в воду и замер. Он стоял так, пока не почувствовал, что нога онемела и больше нет холодного жжения; тогда он погрузил в воду вторую ногу. Поднял корзину, выругался, поскользнувшись, и побрел сквозь тростники. Одно хорошо — ощущение хлюпающей под ногами холодной грязи было ему приятно.

— Поторопись! — снова услышал он из густого кустарника.

Призыв повторялся несколько раз, иногда на эльфийском, а иногда на человеческом языке; разные голоса, доносившиеся из разных мест. Мальчик знал — эльфы дразнят его. Они всегда насмешничают, всегда недовольны, всегда указывают ему на бесчисленные промашки.

Нужно отдать Элбрайну должное — он очень хорошо научился не обращать на все это внимания.

Выбрав свободное пространство между тростниками, Элбрайн нашел в воде свой первый за этот день камень. Достал его, бросил в корзину и увидел неподалеку целую россыпь. Камни, которые он собирал, имели губчатое строение, и, если какой-нибудь из них слишком высоко торчал из воды, мальчик сначала заталкивал его поглубже, чтобы тот как следует пропитался водой. И все равно, можно не сомневаться — когда он станет позднее выжимать из них воду, его действия будут сопровождаться хором голосов, упрекающих его в том, что он собрал слишком мало.

Еще одна часть неизменного ежедневного ритуала.

Вскоре корзина наполнилась, Элбрайн поставил ее на берег, взял следующую и принялся снова собирать камни. На это уйдет большая часть сегодняшнего утра, как уходила большая часть каждого утра: осторожно ступая в холодной воде, мальчик должен был набрать десять корзин так называемых млечных камней.

И это была едва ли не самая легкая часть его трудового дня; потом ему предстояло оттащить все эти корзины по одной на расстояние примерно в полмили к специально установленному корыту. И делать это следовало быстро, если он не желал выслушивать бесконечные насмешки эльфов.

— Пять миль с грузом, пять миль налегке, — так описывал Джуравиль эту часть его работы.

Опять же издевался, конечно, поскольку тащить груженую корзину Элбрайну часто оказывалось легче, чем пустую: на обратном пути он должен был смотреть в оба, чтобы не угодить в расставленные эльфами ловушки. Не опасные на самом деле, поскольку эльфы ставили своей целью лишь усложнить Элбрайну жизнь, но никак не навредить ему. Тонкая ниточка в траве там, замаскированный участок скользкой грязи здесь. И хуже всего был не факт того, что он угодил в ловушку, а издевательский смех, который сопровождал все попытки из нее выбраться, — что зачастую оказывалось совсем не просто. Пряди эльфийского шелка цеплялись к нему, точно паутина, но были гораздо прочнее.

За свой каторжный утренний труд он получал вознаграждение, когда возвращался на берег за десятой корзиной, — завтрак, если его можно так назвать, поскольку, особенно поначалу, этот момент наступал далеко за полдень. Эльфы накрывали большой стол — тушеное мясо, чаще всего оленина, иногда дичь на вертеле и обжигающе горячий чай, от которого согревалось все тело с головы до пят. Эльфы выставляли еду всегда в одно и то же время дня, но если мальчик задерживался, то Тантан, с виду милая, но очень вредная эльфийка, принималась ворчать: «толгуе не’песил сид’ел палоувьел», говорила она, то есть «мясо остынет».

Поначалу ему часто приходилось есть остывший завтрак. Однако, по мере того как местность становилась все более знакомой, а ноги — крепче, по мере того как развивалось умение избегать коварные эльфийские ловушки, ситуация стала выправляться. Теперь он чаще ел теплую — если не горячую — еду.

Сегодня, решил мальчик, чай будет просто обжигать ему язык!

Он поставил девятую корзину рядом с корытом, сделал глубокий вдох и вспомнил, что за последние несколько недель всего третий раз завтрак для него еще не был подан, когда он тащил девятую корзину. Увы, в первых двух случаях это его не спасло — он пал жертвой тех самых хитроумных ловушек.

— Но только не сегодня, — негромко произнес он и, полный решимости, побежал обратно.

Он вовремя заметил скользкое пятно на одном из крутых поворотов тропы; не замедляя скорости, прыгнул на лежащий сбоку камень, миновав опасный участок. Немного погодя яркий солнечный свет, пробивающийся сквозь густую листву, позволил ему не упустить из виду несколько полупрозрачных ниточек, натянутых на уровне лодыжки прямо поперек тропы. Элбрайн проследил взглядом, куда сворачивает тропа, и пошел напрямик через кустарник, рассчитывая таким образом просто обойти ловушку.

— Не сегодня, — снова пробормотал он и на полной скорости ринулся вперед, не спуская пристального взгляда с тропы на расстоянии нескольких шагов впереди.

Смех сопровождал его всю обратную дорогу, и на этот раз Элбрайну показалось, что в нем слышится некоторый оттенок восхищения.

Наконец в поле его зрения показались болото и накрытый стол. На этом последнем отрезке пути по обеим сторонам тропы лежали большие валуны, что затруднило бы возможность свернуть в сторону и пробраться через кустарник.