Демон пучины

Сердце Конана упало. Он уже догадывался, к чему клонит его мучитель. На первый взгляд, никаких изменений в королевском дворце Тарантии, появившемся перед его взором, не было заметно. Странной показалась киммерийцу только мертвая тишина. Вдруг со стороны комнат сына послышались жуткие нечеловеческие вопли и завывания. Двое придворных, в испуге прижавшихся к стене, тихо переговаривались, косясь по сторонам. «Несчастный ребенок, — грустно говорил один. — Он совершенно потерял разум. Вчера он выбил себе глаз, пока метался по комнате». «Да, да, — соглашался второй, — он не смог пережить потрясения. Кто же знал, во что превратилась его мать? Я сам чуть не умер от страха, когда она пробежала, мимо меня по коридору перед тем, как кинуться с башни. Вся Тарантия в панике; Никто не знает, что произошло во дворце, но I Конан так поспешно бежал… Видно, несчастия еще не миновали. Люди говорят, что король бросил нас».

В этот момент киммериец все-таки не выдержал. Со страшным криком он бросился на Од'О. Казалось, меч Короля Атлантов вот-вот вонзится в живот ухмыляющемуся злодею и поразит его на месте.

На самом деле, ничего не произошло. Словно стена тумана разошлась перед человеком и снова сомкнулась за его спиной. Конана сильно бросило вперед, обернувшись, он увидел невредимого Демона, уже нормального роста и в его любимом обличье: перед киммерийцем стоял невысокий старичок с ехидным морщинистым лицом.

— Горяч, ох, горяч, — довольно произнес Од'О и, повернувшись к Октогируму, укоризненно сказал: — Вот, сынок, тебе бы хоть малую толику такого темперамента, а то сидишь на своем камушке, как больная медуза, лишний раз и с места не тронешься! — Однако, Демон тут же сменил тон и прежним грозным голосом, который теперь не очень вязался с его видом, продолжал, обращаясь к Конану:

— Можешь не тратить напрасно свою энергию, я же предупреждал тебя, что эти игрушки мне нипочем. К тому же, не всегда можно разрешить спор оружием. Ты понял, что я сильнее тебя. Придется с этим смириться. Вижу, вижу, что это не в твоем характере, варвар, но другого выхода у тебя нет. Знай же, что все, кого ты сейчас видел, хе, хе, я имею в виду, оставшихся в живых, закляты твоим именем! И для того, чтобы им помочь, тебе, волей-неволей, придется пойти ко мне в ученики. — Од'О хитро посмотрел на Конана и, довольный своей каверзой, добавил: — Я думаю, ты будешь прилежно заниматься, ведь чем быстрее ты станешь Учеником Демона, тем быстрее сможешь вызволить своих близких. — Здесь он притворно вздохнул. — Увы, разделяю твое горе, никто уже не вернет тебе Зенобию, но тут уж я ни при чем, она так решила сама. Я знаю, ты скоро утешишься, это ведь не последняя женщина в твоей жизни? Поживешь у нас, пообвыкнешься, там, глядишь, и с Панорой поладите?

От его глумливой речи у Конана сводило скулы. Он лихорадочно соображал, что же можно сделать. В одном этот отвратительный старик, конечно, прав: глупо размахивать мечом против тех, кому это не причиняет никакого вреда. Киммериец решил потянуть время, в надежде, что его изворотливый ум подскажет выход. Стараясь говорить как можно спокойней, и, будто раздумывая, Конан спросил:

— Ну, хорошо, коварный водяной, положим, я соглашусь. Почему ты так уверен, что, став Учеником Демона, я не обращу полученные знания против тебя самого?

Од'О захихикал, потирая маленькие ручки, и охотно объяснил:

— Правильно мыслишь, правильно. Но я не такой дурак, чтобы просто так обучать тебя волшебству и раскрыть все мои секреты. Чтобы стать магом, ты отдашь мне часть своей души. Ты не будешь больше просто человеком, тысячи невидимых нитей свяжут тебя с миром демонов, это не позволит пойти против меня. Но и свою волю ты не потеряешь, уверяю, ты даже ничего не заметишь. Но подумай, какую огромную власть ты получишь в свои руки! Корона Аквилонии по сравнению с твоим будущим могуществом — детский чепчик! К тому же, человек, я оказываю тебе великую честь: ты будешь не слугой, а Учеником!

Конан содрогнулся, представив, что его ожидает. Мысли все быстрее и быстрее вертелись в поисках спасения. Неправильно истолковав молчание киммерийца и приняв его за согласие, Од'О повернулся к Октогируму и громко приказал:

— Отправляйся в Рубиновый Грот. Возьмешь там Железный Обруч и Главную Книгу Воды. Все принесешь во дворец, — затем, повернувшись к Конану, приветливо спросил: — Я думаю, о делах можно поговорить в более приятной обстановке?