Демон ревности

Правду и только правду! Он ни в чем не виноват! Он никого не убивал, только отца много-много лет назад. И если даже и собирался, то только в мыслях.

Господи, спаси и помилуй!

Звонок из приемной застал его со стаканом в руке. Он допивал остатки славного коньяка, который купил, чтобы сдабривать им радость. А вышло что? Топит горечь?

— Виталий Васильевич, зайдите к Ирине Ивановне, — сухо и чопорно потребовала страшная секретарша Света, которую он бы давно уволил, будь его воля.

— Уже лечу, — бросил он и сунул в рот жвачку.

Ирка сидела на своем месте, как всегда. Но выглядела не как всегда. Ее привычную надменность и самоуверенность будто кто растворителем вытравил. Она выглядела растерянной, подавленной и жалкой. И такой ему совсем не понравилась. Крохотной птичкой в клетке показалась она Виталику. Интересно, кто ловец? Уж не тот ли белобрысый полицейский, уставившийся ему теперь в переносицу? Макаров, кажется, его фамилия. Светка растрепала на днях, что он крутится возле Ирки. Помогает ей с делом заключенной под стражу Киры, а заодно и клинья подбивает.

Только шансов у него не больше, чем у Виталикиного кота, прибившегося месяц назад к его дому. Не той масти, дружок!

— Присядь, — вяло потребовала Ирка и кивком указала на ближний к себе стул.

Надо же, какая честь.

Он уселся, с вызовом оглядел обоих. Коньяк ему наглости придал.

— В курсе, что у нас стряслось? Не у нас, вернее, а с нашим сотрудником? С сотрудницей? — Ирина прикрыла глаза подрагивающими пальцами. — С Егоровой?

— Что-то такое бормотал охранник, я толком не понял. — Виталик сделал серьезное лицо, уставился на полицейского Макарова. — Ее что же, правда убили? Точно?

— Точнее не бывает, — коротко кивнул Макаров. И оживился как-то так сразу. И спросил: — Вы в каких отношениях были с погибшей?

— С Ниночкой? — уточнил Виталик, пропустив мимо ушей гневное фырканье Ирины. — Я с ней спал.

— О как. — Макаров обрадовался. — То есть вы были любовниками?

— Я бы так не сказал, — Виталик уставился на Ирину, поедающую его глазами. — Любовники, в моем понимании, это достаточно близкие люди. Любовника допускают не только до тела, но и до души. Разве нет?

— Возможно, — пробормотал Макаров.

— Умник, — фыркнула Ирка и неожиданно покраснела.

— У нас с Ниночкой не было душевной близости. Только секс.

— И когда у вас, позволю себе спросить, последний раз не было с ней душевной близости, а был просто секс?

— Дня четыре-пять назад, — честно ответил Виталик и тут же спохватился: — Должен был быть в субботу. Но она закапризничала и прогнала меня.

— Из своего дома?

— Да.

— Вы поссорились? — с надеждой спросил полицейский Макаров, чем едва не рассмешил Виталика.

— Нет, конечно, — фыркнул он весело, коньяк все еще действовал. — Чего нам делить! Я пришел, разулся, прошел, выпил кофе. Мы поболтали. А потом ей вдруг кто-то позвонил.

— На домашний? На мобильный?

— На мобильный. Номер еще не определился, — вспоминал Виталик. — Она ушла в другую комнату, поговорила. Вернулась веселая такая, раскрасневшаяся. И сразу меня погнала. Начала что-то такое бормотать насчет женских дел, нагрянувших неожиданно, но я-то понял, что все дело в телефонном звонке.

— И вы ушли?

— Разумеется. — Виталик недоуменно округлил глаза. — Если меня выставляют, я стану навязываться? Не в моих правилах!

И он обиженно глянул на Ирку. Спит или нет она с Лосевым? Если нет, то извинения с его стороны не заставят себя долго ждать. А если да?

И он решился. То ли коньяк тому был виной, то ли подлая обида на Ирку, но он, глянув на Макарова, спросил:

— А вы в курсе, что Ниночку незадолго до смерти уволили?

Макаров был не в курсе. Он нахмурился, тут же бросил недоуменный взгляд на Ирку, качнул головой едва заметно.

— Нет, я не знал, — ответил после паузы, так и не дождавшись Иркиных объяснений. — Сокращение?

— Нет, совсем нет.

Виталик проигнорировал болезненный пинок под столом от Ирки. Каждый спасается как может, не так ли? Пусть ей Лосев теперь служит!

— Причина увольнения Ниночки была в ее намеренном вредительстве нашему руководству. — И с подлой улыбкой Виталик вытянул ладони лодочкой в сторону Ирины.

— То есть?

Лик Макарова сделался темен. Ирка не знала куда себя девать. Рот нервно подергивался, пальцы по столу порхали как по клавишам рояльным. То ли еще будет, Ирина Ивановна! Виталик из-за вас подставляться не намерен. Всякая чушь насчет благородства и неразглашения — это к Лосеву, пожалуйста.

Ему все равно теперь здесь не работать. Сейчас бы еще и не сесть!

— Некоторое время назад Ниночка допустила нечаянную оплошность в отчете, — принялся он рассказывать, в то время как Ирина, не переставая, молотила ему носком туфли по лодыжке. — Серьезную оплошность. Все бы ничего, да это не ускользнуло от глаз соучредителя фирмы Бориса Ивановича. Он к Ирине Ивановне, разумеется, с претензиями. А она ни сном ни духом. Началось разбирательство, нашли виновного. Пожурили, премии лишили. И забыли. Не так ли, Ирина Ивановна?