Демон-самозванец

— Дозорные? А вон же, там.

Я указал направление, в котором, по моему мнению, находились солдаты. Денщик повелся, как последний глупец, оглянулся. А ведь человек образованный, вон какие редкие слова знает.

Оглушенное тело затащил в палатку к генералу, чтобы тому не сильно скучно было. Спасибо мешочку с песком, снова пригодился, очень удобный инструмент. Веревки всего ничего осталось, так что отрезал парочку оттяжек. Золото украл, бечевку украл, что бы еще тут прихватить…

А это кого еще черти принесли?!

В проходе между коновязью и стеной палатки движение. Приближаются двое. Неужели нарвался на смену караула? Это даже хорошо, ведь, если успокою этих без звука, выгадаю максимум времени до поднятия тревоги.

Увы, но это оказались не караульные. Шфарич собственной персоной, надутый, будто индюк, еще и винтовку с примкнутым штыком тащит. И Амата семенит мелкими шагами.

Несмотря на мою явную враждебность, Шфарич никогда не обижался, так и норовил через неприязнь в друзья пробиться. Видимо, много посулили за такое, вот и лезет из кожи вон.

И сейчас в своем амплуа: не вспоминая о недавнем ударе по морде, заулыбался, сплюнул, заговорщицки подмигнул:

— Вы уже уходите? Ну да ничего, господину генералу не придется скучать, вон я какую птичку ему привел.

Как же все плохо… Может, сказать ему, что Грул занят важными делами? Ага, и Шфарич в это поверит, а также не заметит отсутствия караульных и денщика. Может, он и не гений, но не такой уж глупец.

И что же теперь делать? Глушить обоих? А я ведь не из тех, кто на женщин руки поднимает.

Шфарич продолжал разглагольствовать в том же духе:

— Тебе, кстати, тоже не придется ночью мерзнуть. Нет, я не про Маду, тут твоя старая пассия образовалась. Задержалась в лагере, ищет именно тебя, так и крутится возле палатки.

— Кто?

— А сам-то не знаешь? Та самая тощая племянница полковника Касдидо.

— Тиата?

— Ага.

— И как же она может крутиться возле моей палатки, если вон, в двух шагах за тобой стоит.

Шфарича жизнь била не раз, трюк с переводом внимания за спину ему, должно быть, хорошо знаком, но сейчас он не мог не обернуться, слишком мастерски я довел диалог до нужной мне точки. Мозгов в его голове, вероятно, не больше пары грамм, потому как резкий удар заставил лишь пошатнуться и выронить винтовку. Солдафон попятился, неуклюже разворачиваясь, поплыл все же хорошо. Шагнув вперед, я добавил еще раз, после чего от души заехал в лицо кулаком. Последнее лишнее, он уже падал бесчувственной куклой, но очень уж руки чесались.

Готово.

А теперь самое нехорошее. Обернулся к Амате. Та стояла столбиком, комично приоткрыв округлившийся ротик. Но визжать на всю округу не торопилась. В вечернем лагере, набитом солдатней и нестрогими женщинами, этот звук невеликая редкость, но только не в ставке генерала Грула, тут с развлечениями все очень строго.

Прижав палец к губам я прошипел:

— Тссс! Я тебя не трону. Сейчас просто уеду, не кричи, дай мне чуть времени. И не ходи никуда, лагерь — опасное место для одинокой красивой девушки. Здесь я всех успокоил, чужие сюда не заглядывают, просто немного подожди.

— Как успокоил?! С генералом что?!

— Я его просто связал, как свяжу сейчас Шфарича. Мне же не надо, чтобы он раньше времени поднялся и начал шуметь.

— Этот солдат жив?

— А зачем ему умирать? Посмотри сама, мешочек всего-то песком набит, а такую голову только ломом прошибить можно.

— Леон, а вы куда собираетесь? И зачем вам это?

— Я крупно поссорился с генералом и при этом не мечтаю отправиться в расстрельный ров. Потому вынужден сказать этому месту прощай.

— Я с вами. Прошу вас, мне тут нельзя оставаться.

Да уж… Я, конечно, эгоист, но вся эта история с похищением девушки очень уж мутная. Неужели Грул настолько примитивно похотлив, что ему крадут барышень под его вкус? И кстати, он ведь говорил, что предпочитает тех, которые в теле. Не таких, как приснопамятная Мада, нечто поскромнее, но не пропорций Аматы. Она ведь почти копия Тиаты, а по ней Грул высказывался неодобрительно.

Так в чем же тут дело? Эх, некогда выяснять…

— Леон, ну так возьмете? Если откажете, я не стану кричать, сделаю, как просите, но умоляю, не оставляйте меня здесь.

— У меня только одна лошадь.

— Вон, у коновязи стоят, надо только оседлать.

— А одежда ваша где?

— В палатке, но хватит и той, что на мне, возвращаться туда опасно. Вы сможете выехать из лагеря со мной вместе?

— Да из этого лагеря на поезде можно выехать незаметно, если места знать. Ладно, будем седлать. И предупреждаю, нам придется очень быстро и долго скакать, если не хотим, чтобы поймали.

— Я выдержу, я умею.

— Ну-ну, вы даже не представляете, что нас ждет.

Если честно, я и сам плохо это представлял. Плана у меня не было, если не считать жалких разрозненных идей. Я только что подал заявление на увольнение, никто за меня теперь думать не будет, все придется делать самому.

Глава 32