Демон. Шаг в преисподнюю. Изгнанники

– …Смерть пришла к ним во время четвертого урока. – Бледный как смерть, ведущий смотрел в объектив совершенно безумными глазами и не замечал, как штормовой ветер срывает с его щек вытекающие из глаз слезинки. – На улице бушевала гроза, гремели раскаты грома, и грохота, свидетельствующего о начале работы автоматической системы залпового огня, никто не услышал. Впрочем, какой грохот – до охраняемого периметра космодрома тридцать километров! Первые несколько минут, пока «Шквал», управляемый одним из боевых вирусов, запущенных Демонами во всепланетную систему обороны, уничтожал все живое на космодроме компании «Энджел Шипс энд Ко», дети могли еще спастись. Но диспетчеры Башни и основного командного пункта ВКС утверждают, что не видели на своих мониторах ни шквала огня, обрушившегося на промышленные корпуса, ни крошащихся плит пластобетона, ни разлетающуюся кровавыми брызгами человеческую плоть. А когда уничтожившая несколько десятков ученых и весь персонал сборочных цехов АСЗО перенесла огонь на пригороды Феникса, было уже поздно: за какие-то восемь минут треть города превратилась в пыль. Школы, торговые центры, жилые дома. Здесь нет живых! Одна кровавая каша! А те, кто в этом виноват, просто улетели! Целыми и невредимыми! Скажите, как? Я – не понимаю! Я отказываюсь понимать! Где был наш флот, целыми днями занимающийся так называемой «боевой подготовкой»? Где были чертовы «Аресы», которые, по словам наших «доблестных» военных, способны уничтожать целые флоты Циклопов? Почему Военно-Космические силы Конфедерации, на содержание которых уходит больше двух третей налогов, позволили этим чертовым нелюдям уничтожить наших детей? Почему их отпустили, в конце концов?! – Договорив последнее слово, репортер закрыл лицо ладонями и, заплакав, обессиленно опустился прямо в заваленную каменными обломками лужу.

– Я. Лечу. Вниз. – Слова вырывались из пересохшего горла с трудом. Так, как будто состояли из того же каменного крошева, в которое превратилась вся окраина Феникса. – Выгрузишь. Руду. Сам.

– Да, конечно. Не волнуйся, я все сделаю как надо, – продолжая глядеть куда-то в сторону, затараторил Салли. – А как закончу – прилечу. Помочь.

Услышав душераздирающий скрежет, Белый не сразу понял, что это скрипят его собственные зубы:

– Разблокируешь. Шлюз.

Челнок упал в атмосферу на ночной стороне планеты. И, выпустив небольшие крылья, на предельной скорости понесся на северо-восток. Туда, где вот-вот должен был появиться ярко-желтый диск Хилтти. Впрочем, уставившийся на экран навигатора Георгий не видел ни восхода светила, ни белого марева ночных городов, просвечивающего сквозь низкую облачность, ни алых вспышек надписи «Критический режим! Возможно разрушение обшивки!», каждые две секунды перечеркивающей все работающие мониторы. Его взгляд был прикован к небольшому окошку, в котором с безумной скоростью менялись цифры.

«Двенадцать тысяч восемьсот пятьдесят километров. Двенадцать тысяч восемьсот километров. Двенадцать тысяч семьсот пятьдесят километров», – бормотал он про себя. Или вслух?

– Челнок с бортовым номером ю-эс-ти-пятьсот восемьдесят восемь! Я – Башня! Прошу изменить курс! Зона города Феникс закрыта для полетов гражданских судов! Повторяю, челнок с бортовым номером ю-эс-ти-пятьсот восемьдесят восемь! Я – Башня! Прошу изменить курс! Зона города Феникс закрыта для полетов гражданских судов! – услышав голос диспетчера, Белый на мгновение оторвался от созерцания маршрутизатора и, с трудом сообразив, как выйти в эфир, вполголоса произнес:

– Башня, я – челнок с бортовым номером ю-эс-ти-пятьсот восемьдесят восемь! Курс менять не намерен – я живу в Фениксе. И моя Марта живет в Фениксе! И Олежка с Дашей тоже живут в Фениксе! Вам понятно, нет?

В эфире на мгновение стало тихо, потом раздался приглушенный всхлип, и диспетчер срывающимся голосом поинтересовалась:

– Скажите вашу фамилию и адрес, пожалуйста!

– Белый Георгий Алексеевич. Третья авеню, дом двести шестьдесят семь.

Всхлип раздался снова. Потом еще один. А секунд через тридцать девушка заговорила снова:

– Георгий Алексеевич! Даю пеленг на посадочную площадку рядом с местом, где раньше был клуб «Весна». Ближе вам сесть не разрешат. Обратитесь к майору Корбуту – это офицер, курирующий третий сектор зоны бедствия, в который входит и ваш участок. Я уже сообщила ему о вашем прилете.

– Спасибо, – с трудом выдавил из себя Георгий и вообще выключил связь: слушать приглушенные рыдания девчушки не было никаких сил.

С высоты в два километра четкая граница между целой и разрушенной частью города вызывала оторопь. Казалось, что эту черту провела сама Смерть, взяв в руки огромный циркуль и определившись, кому жить, а кому умирать. Слева от нее дома сияли ничем не замутненной чистотой, а справа… справа не было ничего: котлован, чудовищный шлейф пыли и ныряющие в него яркие пятнышки флаеров аварийных служб.