Демон (СИ)

Узнав о Навистрале и о том, что Эйриг демон, я сбежал. И даже после того, как вернулся задумывался не раз, что мне стоит держаться от всего этого подальше. И после проруби, когда я чудом очнулся живёхонький, это был я, тот, кто потребовал объяснений. Я просил правды. И услышал таинственное слово «Омэ», ставшее тогда для меня роковым.

— К тому же, — продолжил Эйриг. — Ты не задавался вопросом откуда в твоей груди — груди человека — камень?

Теперь это казалось очевидным, но тогда… тогда это не приходило мне на ум.

— Значит, Мануэль… он… он мой…

— Понимаю твоё расстройство, но, увы, это так. Он твой отец.

— И я такой же, как и он? Суккуб? — отвращение вылилось в голосе.

— Вне всякого сомнения, — фыркнул Эйриг. — Ты никогда не замечал, как смотрят на тебя окружающие?

Я растерянно покачал головой, заставив Эйрига глубоко вздохнуть.

— Ты вызываешь интерес. И причина не сразу ясна. Пусть недолго, но я видел в тебе человека — жалкого мальчишку, и даже тогда ты привлекал взгляд. Ты притягиваешь, Тэг. Ты — суккуб.

От слов Эйрига мне стало ещё хуже. На ум неожиданно пришло то, о чём я бы предпочёл не вспоминать. Та встреча с Нерме и его дружками. Мог я припомнить и другие неприятные истории, на которые предпочитал попросту закрывать глаза, виня во всём худобу и слишком гладкую рожу. Только сейчас я наконец понял, что причина могла крыться в другом. В том, о чём я и помыслить не мог.

Я так глубоко задумался, что вздрогнул от неожиданного поцелуя. Короткого, но требовательного. Губы угодили в висок, мысли снова разлетелись по углам. Эйриг посмотрел на меня внимательно, ожидая, что я скажу или сделаю. Но я был сбит с толку. Я едва ли успевал за тем, что происходит.

— Пусть так, — сбивчиво произнёс я, — но… — как продолжить?

— Мануэль был необходим, чтобы провести обряд обращения, — понял без слов Эйриг. — Сердце вынимают родители. Это происходит сразу после рождения, чтобы малыш мог по праву называться тем, кем являлся — демоном. Чтобы он не погиб, родители питают его своими силами, удерживая на этой стороне и не позволяя почувствовать боль…

«Так вот почему я ничего толком не ощутил, кроме блаженного покоя!» — пришло озарение.

— На балу я намеренно зацепил Мануэля. Мне прекрасно известны его слабые стороны…

Мне вдруг вспомнилось, как Эйриг велел достать изумруд из-за пазухи и оставить поверх рубашки на время вечера. О таком он просил впервые, всегда настаивая, чтобы я не показывал камень лишний раз. Я удивился, но ни о чём не спросил.

— Мой расчёт оправдался. Он снова явился ко мне, надеясь развлечься за спиной у нынешнего простака. Об остальном ты знаешь, — неожиданно коротко закончил Эйриг.

Да, об остальном я знал. Эйриг затащил Мануэля в постель, затем ловко поймал на удочку разговоров о любви, попутно уязвив самолюбие суккуба, и вынудил того участвовать в обряде. Мануэль понятия не имел, на что согласился. Он не знал, кем я ему прихожусь. И всё это время я думал, что Эйриг делает это для того, чтобы вновь привлечь бывшего любовника, сохранив гордость, а оказывается… оказывается, всё это было для меня.

— Ты чудовище, — покачал я головой, понимая, что побеждён.

Я забыл о вежливом обращении, почувствовав, как рухнула стена, не дававшая мне приблизиться. Не пускавшая ко мне Эйрига.

— Я знаю.

Мы смотрели друг на друга не отрываясь.

— Что было бы, если бы Мануэль не попался в твои сети?

— Я бы расставил новые. Если бы ему снова повезло или бы он стал о чём-нибудь догадываться, я бы вынудил его участвовать в обряде иным образом. Я, будучи твоим Омэ, мог дать тебе сил, легко встав вместо матери, но требовались двое. И, как бы не превратно выглядели повороты судьбы, мне повезло, что твоим отцом оказался Мануэль. Как сладить с ним я знал. Он хотел поквитаться со мной за сердце, отданное человеку, а заодно поставить тебя на место. Я предложил ему и то и другое. Он увлёкся настолько, что поздно понял, во что я его втянул. Прости. Прости, что всё было именно так, но это был самый короткий путь к правде, которая тебе нужна, — произнёс Эйриг что думал, внимательно следя за тем, какое впечатление произведут его слова.

О, как он был жуток в своих ухищрениях.

— Что было бы, если бы я не вернулся в тот вечер?

— Рано или поздно ты бы пришёл. Рано или поздно нам всё равно пришлось бы провести обряд. Когда я понял, что ты стоишь у двери и слушаешь…

Эйриг был невероятным чудовищем. И даже видя его в истинном свете — его звериное тело и его чёрную душу, — я находил его потрясающим.

— И что же будет дальше? — обречённо спросил я.

— Всё будет так, как я скажу.

— Скажи?

— Они станут жить вечно, — произнёс Эйриг, задумавшись, и его дыхание коснулось моего лица, — часто спорить, по вине человеческой природы, но в конце концов они будут счастливы.

— Демоны провидцы?

— Не совсем, — взгляд Эйрига загадочно блеснул, — но те, что обрели совершенное сердце, могут вершить невиданные прежде дела.

Это напомнило мне кое о чём.

— Оно до сих пор на моей груди.

— Оно останется там навсегда. Сердце одно на нас двоих. Береги его.