Демон (СИ)

Пожалуй, если бы я смог припрятать свёрток не на виду, то мог бы спокойно уйти, а заодно быть уверенным, что поручение, за которое кто-то отдал деньги, будет выполнено. За отца я не волновался, но вдруг кто-то предъявит счёт матери. Такое уже случалось и не однажды.

Если пораскинуть мозгами, такое вполне могло произойти.

Снова набросив капюшон, я выскользнул из-под козырька, решив обогнуть дом, благо никаких заборов и решёток вокруг не возвышалось.

Первым делом я старался отыскать взглядом свет в окнах. Но здесь меня не ждало ничего кроме разочарования. Приметив узкую дверь, на полшага поднимавшуюся над землёй, я попытал счастье.

Дверь не подалась под моими потугами. Я стучал, но с тем же успехом. Позади были створки хода, ведущего в подвал. За одну из ручек я схватился без всякой надежды. Не заперто!

Замерев всего лишь на пару мгновений, я нырнул внутрь. Отряхнулся, спустившись на ступень, и согнулся в три погибели, чтобы рассмотреть открывшееся взгляду помещение.

— Простите! — громко произнёс я. — Здесь есть кто-нибудь?

Должен был быть — горел свет. Мне никто не ответил.

С того места, где я стоял, мне удалось разглядеть многочисленные стеллажи и полки, заваленные всяким хламом: колбы, мензурки, весы и чаши, вперемежку со свитками, мешочками, ящичками. В глубине у стены стояли объемистые тюки. Над ними висели веники из разнотравья.

Втянув воздух поглубже, я чихнул. Пахло розмарином, чертополохом и мятой. Запах стоял оглушительный и потому неприятный.

Я подумал о том, чтобы просто оставить свёрток на ступенях и вернуться домой, но… Но его могли попросту не заметить, если положить в угол. А если прямо посередине, то и вовсе раздавить. Чего похуже, кто-нибудь мог споткнуться, упасть и свернуть себе шею.

Если уж и оставлять свёрток, то где-нибудь на видном месте.

— Эй, я принёс посылку, — снова во весь голос прокричал я, спускаясь ниже.

Подвал дома оказался гораздо просторнее, чем казалось с лестницы. У противоположной, прежде невидимой стены располагались широкие столы. Вдоль них тянулись странные карусели из стекла и жестяных трубок. В них что-то пенилось и бурлило, на мелких горелках. Пар перемещался по часовой стрелке, выходя наружу через узкое отверстие ровными колечками.

Заворожённый никогда невиданным прежде зрелищем, я замер у конструкции, пытаясь отыскать начало замысловатого процесса и его конец. Это было так здорово! Даже редкие игрушки не вызывали в детстве такого восторга. Хотелось смотреть и смотреть. Уже не говоря о том, что в подвале было сухо и довольно тепло.

За спиной что-то щёлкнуло.

Я испуганно обернулся. Извинения были готовы сорваться с моего языка, но позади никого не оказалось.

— Простите, я принёс посылку, — снова повторил я, но вышло не так громко и уверенно.

Приблизившись к тюкам — туда, откуда мне послышался звук, я обнаружил, что стена уходит вниз, оканчиваясь двустворчатой дверью. Простой на вид, но достаточно высокой, чтобы не принять её за дверь кладовой. К тому же сквозь щели я видел, что комната по ту сторону освещена.

Может быть, аптекарь спустился глубоко в подземелья и потому не слышал меня? А свет наверху в доме, понятное дело, не горел из экономии.

Вот-вот, Тэг, так оно и есть.

Я мог оставить свёрток прямо здесь. Где угодно, но… но здесь было так здорово! Вот малышня обрадуется, услышав подробности. И про стекляшки и про колечки дыма. За долгое время это, пожалуй, будет самым интересным рассказом, так что, может быть, стоит посмотреть ещё немного?

Когда я отыщу хозяина, чтобы вручить посылку, то сразу уйду. Но пока не выполнил то, за что было уплачено, я, наверное, мог побродить здесь ещё. В поисках хозяина, разумеется.

Убедившись в собственной правоте, я стал не спеша спускаться к дверям. Толкнул створку — она оказалась незапертой, и проник в проход, освещённый факелами. Они висели вдоль серой каменной кладки, уходившей под углом вниз. Проход заворачивал в сторону, что было дальше — не понять.

Желая разобраться, я сделал два осторожных шага вперёд.

— Извините, — тихо произнёс я, чувствуя волнение. — Я принёс посылку.

«Шёл бы ты домой, Тэг» — говорил я себе, но ноги не желали поворачивать обратно. Я не чувствовал права и достаточно храбрости идти вперёд, но повернуть вот так, на самом интересном месте! Детвора бы мне не простила. Я бы и сам не простил себя за трусость.

В конце концов, у меня было поручение, и я должен был его выполнить.

Наперевес со своей правдой, я стал осторожно спускаться ниже.

Колодец винтовой лестницы уходил всё глубже. Я знал, что город был достаточно старым, чтобы скрывать подземные лабиринты, но сам ни разу в них не бывал, и теперь искренне поражался, пытаясь определить, насколько же глубоко опускалась лестница.

Я достиг последней ступени. Внизу было довольно прохладно. Факелы не давали тепла, да и света было едва достаточно, чтобы не споткнуться, я хотел уже было оглядеться, как вдруг сверху донёсся раскатистый скрип и удар, словно кто-то не успел придержать дверь.