Демон снов

— Ха! — с ненавистью глядя в глаза варвара, сказала Соня. Насмешки воин уже не вынес. Проклиная всех туранцев, их девок и их богов, он навалился на Соню всем телом, придавил ее к скале и молниеносным движением затолкал кляп. Довольно глубоко — во всяком случае выплюнуть его сразу Соне не удалось. Зато ненависть к Хуре значительно усилилась. Теперь он стал для девушки врагом, сродни аквилонцам, убившим ее семью.

— Ты долго возился, Хура,— неодобрительно сказал старший.— И потерял оружие.

В голосе старшего звучал упрек. Горцы, что западные, что восточные, одинаково расценивали утрату оружия как позор. Утерев потный лоб Хура подтолкнул Соню вперед.

— Эта женщина дерется, как бешеная,— понуро сказал он. Старший покачал головой. Подобный ответ его явно не устраивал. Кое-кто из воинов подавил откровенный смешок. Другой негромко высказал что-то по-гиркански. Стоящие рядом загоготали. Щеки Хуры стали пунцовыми.

— Клянусь хвостом Матери Ящерицы, я буду сражаться без оружия до тех пор, пока не добуду себе новый меч! — выкрикнул он. Соня хмыкнула. Варвары часто давали клятвы, но не так уж часто их выполняли. Во всяком случае те варвары, которых ей доводилось встречать раньше.

— Я запомню, Хура.— Старший посмотрел на небо, махнул рукой. Затем повернулся к усмехающимся воинам: — Что рты раззявили?! Вперед! До заката мы должны покинуть Кезанкийские горы.

Во время перехода Соня успела выяснить имена некоторых из своих захватчиков. Невысокого узкоглазого воина-проводника звали Найром. Найр был одет легче остальных, нес меньшую поклажу и единственный из горцев не имел бороды. Его верхнюю губу украшали только две черные полоски усов. Говорил Найр редко, отрывисто, но всегда по делу. Старший относился к нему уважительно, все прочие явно заискивали. Самого старшего звали Ареем. По-гиркански это означало самый красивый.

Сколько Соня ни приглядывалась, ничего красивого в Арее она не находила. Красоты в нем было, что в аграпурском верблюде. Уж кто из горцев впрямь мог именоваться красивым, так это лучник Варк. Он шел перед Соней, и его длинный, круто изогнутый лук маячил перед ее глазами, то и дело напоминая о собственном, выброшенном горцами в пропасть. У Варка были темно-синие глаза, узкая бородка клинышком, наподобие кордовской, мягкие губы и длинные черные волосы. К тому же Варк оказался неплохим парнем. Он помогал Соне перебираться через завалы и даже изредка плескал на ее вспотевший лоб воды из своей фляги. Девушка делала вид, что безразлична к заботам горца, однако в душе была ему благодарна. Переход ее утомил. Дальние пики плыли, как в тумане, ноги спотыкались на ровной тропе, горло пересохло, а рубашка взмокла от пота. Поэтому, когда по горным склонам запрыгали закатные блики и Арей приказал искать место для ночевки, она обрадовалась.

Место нашел узкоглазый Найр. Он провел отряд в узкую расщелину между валунами, разгреб кучу мелкого щебня и освободил вход в круглую сухую пещеру. Старший бегло осмотрел выбранное Найром место, одобрил. Предчувствие отдыха и ужина сплотило уже изрядно подуставших горцев. Они дружно натаскали в пещеру сухого можжевельника, разожгли костер, разложили на земле свой скарб. Вскоре запахло дымом и вяленным мясом. Хура возился дольше всех. Он переминался с ноги на ногу, пристраивал свои пожитки на круглом плоском валуне, вынимал свертки с едой, зло косился на Соню, но к костру не шел.

— Хура! — позвал старший. Воин ждал этого зова. Грубо толкнув Соню в угол, он подхватил с камня кусок сухой лепешки, завернутый в тряпочку, невыносимо пахнущий сыр и заспешил к костру.

«Пес!» — глядя ему в спину, мысленно ругнулась Соня. Есть ей хотелось, но запах плесневелого сыра, излюбленного лакомства северо-восточных горцев, на время отбил аппетит. Она ногой спихнула с валуна пожитки Хуры, носком сапога раскатала по земле его подстилку для сна и улеглась на нее на бок. Собравшиеся вокруг костра горцы что-то обсуждали, посмеивались, громко чавкали. На стенах пещеры плясали их громадные тени, по выступам перекатывались огненные блики. Наблюдая за бликами, Соня не заметила, как заснула.

Разбудил ее злой голос Хуры. Горец пытался выдернуть из-под спящей девушки свою подстилку и отчаянно ругался. Обступившие его воины хохотали. Хура пнул Соню ногой, рванул под стилку на себя. В ответ девушка недолго думая саданула коленом в склоненное бородатое лицо. Охнув, Хура схватился за нос. Из-под пальцев закапала кровь.

— Убью-ю! — взвыл горец. Его короткий кинжал (единственное оставшееся после утраты меча оружие) вылетел из ножен, взвился в воздух. Занесенную руку перехватил Найр.

— Уймись,— посоветовал он — Рыжая пригодится нам в предгорьях. Сам знаешь, какие у них там обычаи.

— Верно, не твое — не трожь,— присоединился к нему лучник Варк.— Стыдно воину драться с женщиной из-за подстилки!