Устав от их вечных перепалок, а потом знаков любви, я приостановилась, и, заметив маленькую тропку, свернула к ней. Пусть делают что хотят, всё равно моё отсутствие не заметят – так что я смогу спокойно и медленно дойти до места и найти там друзей, нам и правда о многом предстоит поговорить!
Оказавшись подальше от звуков голосов мамы и папы, я остановилась и приподняла подол платья, озадаченно поглядывая на ноги, не замечая, как с плеч слетела накидка. Мозг отказывался соображать, как быть с туфлями и где достать балетки. Но вот мозг брал и отказывался их выдумывать. Нет, это не шутки – я и правда могу иллюзорно создать себе что-нибудь конкретное, если пожелаю – но вот только неизвестно насколько та или иная иллюзия продержится в этом мире, поговаривают, что есть многие места и вещи, созданные первой иллюзионисткой до сих пор где-то пылящиеся. Правда, это или вымысел? Вопрос, но, безусловно, я – не она, да и эта сила порой сводит меня с ума, она любит часто играть со мной в злую шутку под названием «а, сегодня можно раскрыть Эмму при смертных» и я давно не тренировалась с ней.
Выпрямившись, и опустив подол, я решила смириться. Да, действительно – смириться с большими каблуками - не такая трагедия, как я воображала даже. Тем более, в полисе полно людей, что с удовольствием придут на выручку при падении героя. Героя… Как думаю об этом, сразу морщусь и кривляюсь.
Нет, всё-таки нет.
Я оправила локоны, толкнув их за спину, и зашагала вперёд, уже осязаемо ощущая предвкушение встречи с моими друзьями. Вот будет здорово увидеть пристальный и разумный взгляд Филиппа, улыбку с ямочками от Саши и незабываемые объятья Марины. Да, это будет самая моя лучшая встреча с друзьями. Но не тут-то было.
— Гордеева, ты что ли?
Я обернулась на голос. Этот голос я узнаю где угодно и когда, хотя по правде я не ожидала так «близко» его услышать за последние несколько месяцев каникул. От меня даже не стоило ожидать другой реакции, и когда я остановила свои глаза на пристальных, ярких зелёных глазах, меня бросило в дрожь и сердце больно ухнуло и остановилось, пока не понеслось вскачь как ненормальное, нагоняя пропущенный удар.
Ноги окончательно остановились, и я увидела, что Артём неплохо смотрится в смокинге, если бы не распахнутый пиджак и наполовину расстегнутая рубашка, показывающая такие глубины идеализма парня, что я невольно сглотнула. Как? Ну, как такое реально? Я не видела его пару месяцев, и наша последняя встреча-прощание состоялось на вокзале, когда я увидела его в сопровождении девчушки лет двух-трёх громко топающей сандалиями, пока куда-то бежала со смехом, требуя внимания Артёма. И после всего этого меня бросает в дрожь при нём и появляется стыд за не стандарт своей внешности, ибо таких, как Артём окружают только «модели», которых сложно назвать девушками.
Да, Артём изменился – похорошел, возмужал, и самое главное произвёл фурор «творческого» беспорядка у себя на голове, превзойдя самого Эдварда Каллена Майер!
Руки он намеренно скрестил на груди, разглядывая, кто бы мог подумать, малейшую деталь моего наряда с раскрытым ртом.
— Не думал, что доживу до этого, - сказал наконец он.
— Не думала, - повторяя за ним, произнесла я, - что буду так рада тебя видеть, чтобы пропустить твоё замечание мимо ушей, - я бросилась ему в объятья.
И снова он удивился, прижимая меня к себе.
— Осторожнее-осторожнее, не помни мне пиджак от Армани и не запачкай блузку своими губами.
— Ах ты, чёрт! – ударила легко я его ладонью по боку. – Ну, признайся же, что тоже рад меня видеть.
— Я рад тебя видеть, - без запинки сказал он, хватая меня за плечи и оглядывая. – Ух, ты, а тебе на пользу долгое со мной расставание, прямо липнешь ко мне, – он ехидно улыбнулся.
— Ещё чего, - я грозно сверкнула глазами. – Не дождёшься! – я вздела подбородок вверх и слегка отвернулась, скрещивая руки на груди.
Руки Артёма стали раскачивать меня, пока я не расцепила свои и не поддалась его хватки, непонимающе посмотрев на него. Он улыбнулся, на сей раз, искренне и прижал меня к себе, хлопая рукой по затылку.
— Вот он где! – послышался новый знакомый голос. – Эй, Фил, Сань сюда!