Демон тринадцатого месяца (СИ)

В эти нелегкие дни и бессонные ночи, Ли Мин научилась с ходу определять нужные точки на теле, которые, по мнению лекаря Бина локализовали болезнь, но вводить иглы побаивалась, хотя лекарь, вовсю используя иглоукалывание, как никогда нуждался в лишних руках.

— Тренируйся, — настаивал он, наблюдая за тем, как она собирается ткнуть иглой в свою руку.

— Да на ком? — малодушно отвела иглу в сторону Ли Мин.

Хмыкнув, лекарь тряхнул рукавами и, заложив руки за спину, отошел к очагу, где кипели отвары. Некоторые из них пришло время снимать, остужать и давать пациентам.

— А можно потренироваться на вас, учитель? Учи-итель… — взывала вслед поспешно удаляющемуся с отварами лекарю несносная девчонка.

Пришлось Ли Мин бежать с иглами к своим подружками Фан Юэ и Чи Нянь. Фан Юэ дома не было, Лай с недавнего времени работала помощницей прачки в Поместье, упрямо идя к своей заветной цели — вознестись до наложницы Главы. На просьбы Ли Мин стать ее практическим пособием согласилась лишь покладистая Чи Нянь. И когда, сидя на крылечке «лазарета», горе-лекарь принялась неловко вводить иглу в ее руку, та лишь морщилась да тихо ойкала.

— Вот зачем терпишь раз больно? — сердилась Ли Мин, потея от страха и напряжения.

— И хорошо, что больно, — выдохнула подружка, подбодрив свою мучительницу дрожащей улыбкой. — Это облегчит мои сердечные страдания.

— У тебя болит сердце? — перепугалась резко выпрямившаяся Ли Мин, уронив иглу на колени.

— Я не заболела, вовсе нет, — поторопилась успокоить ее Чи Нянь, печально улыбнувшись. — Не о такой сердечной боли я говорю.

— Что же тогда? — тревожно оглядела ее Ли Мин.

— Не могу забыть его, — вздохнула Чи Нянь и Ли Мин поняла, что речь идет о старшем сыне кузнеца. — Но он выбрал не меня, а Фан Юэ. Вот и мучаюсь, не в силах позабыть его и всеми силами сдерживаю досаду на дорогую подружку. Как я могу испытывать ненависть к ней? Но чувство ревности так черно, что поневоле завладевает мной и недозволенные мысли осаждают упрямо. Сердце разрывается, когда вижу их вместе, даже слезы не помогают. Что мне делать, Ли Мин? Что же делать? Имеется ли у тебя такое лекарство, что успокоит любовный недуг? Когда родные сговорили меня за вдовца-горшечника Гу, я противилась этому браку как могла, а вчера вот согласилась. Будущий муж обещает увезти меня в город, у него там лавка, где он продает свои горшки. Уехать из Снежных Листопадов единственное спасение для меня, правда? Только Небо решило до конца испытать меня. Из-за мора мы вряд ли сможем уехать в город и я буду видеть их… его… Так, что смело, не боясь и не сдерживаясь, втыкай в меня свои иглы… Боль причиняемая ими ничто по сравнению с мукой неразделенной любви.

— Чи Нянь, ты такая сильная, — погладила ее по руке потрясенная Ли Мин, неуверенно взяв с колен иглу. — У тебя хватило мужества не оправдывать себя, отойти в сторону, бороться с собой и со своей любовью, чтобы не мешать подруге Фан. Небо вознаградит тебя за это…

— Ой… — вздрогнула девушка, когда игла Ли Мин неудачно ткнулась ей в предплечье.

Но после очередного «тыка» иглы Чи Нянь вдруг обездвижела и Ли Мин в ужасе помчалась к лекарю. Тот сразу поспешил к пострадавшей, кляня на чем свет свою непутевую, криворукую ученицу.

— Боги Небесные, дайте мне терпения! — потрясал он кулаками. — Уйди с глаз моих долой!

И Ли Мин, чтобы не искушать судьбу, быстренько сбежала от разгневанного учителя. Самое время увидеться со счастливицей Фан Юэ, а потому направилась к кузнице.

Кузнец мастерил что-то под навесом и поднял на подошедшую ученицу лекаря вопросительный взгляд. Тогда она попросила его вырезать «вот такую вещицу» из дерева, которую показала нарисованную на бумаге, сказав, что кроме него выточить вычурный предмет непонятного назначения некому — плотник Шуан вот уже как три дня умер. Выслушав ее, кузнец кивнул, взял у нее помятую бумажку, какое-то время внимательно изучал рисунок, а потом, молча, принялся за дело, выполняя странный заказ.