Демон тринадцатого месяца (СИ)

Выглядела эта дрянь глянцевою и, решив, что она плохо прополоскала ее в воде, Ли Мин снова погрузила ее в миску с водой. Спрессованный темно зеленый шарик, немного больше горошины, даже когда Ли Мин обсушила его тонкой от ветхости тряпицей, оставался глянцевым, словно его обволакивала восковая оболочка. Эксперимента ради, Ли Мин опустила пилюлю в плошку с молоком. И тут спрессованный в шарик яд дал странную, но вполне ожидаемую реакцию, пустив в молоке темные разводы, словно миазмы. Вынув пилюлю Ли Мин, на этот раз, опустила ее в лекарственный отвар, который, чуть ли не забурлил, как при кипячении и Ли Мин поспешила вынуть из него странный шарик.

Изучая ее при дрожащем пламени светильника, Ли Мин все время прислушивалась к мерному дыханию дафу. Значит, его не травили систематически, подливая яд в пищу, а просто закинули в него пилюлю, что медленно, но верно, убивала его, потихоньку, отравляя кровь.

Сцедив в чашу только что приготовленный настой, напоила им бесчувственного дафу, вливая в его рот ложку за ложкой. Она бы и дальше продолжала экспериментировать с пилюлей, если бы ни свет ни заря, возле пещеры не появился обеспокоенный, раздраженный от бессонницы лекарь Бин.

— Как господин? — сразу же прошел он к Главе.

Не успела Ли Мин ответить, как следом появился запыхавшийся маг. Было заметно, что и он спал в эту ночь неважно, если спал вообще. По тому, с какой тревогой они вглядывались в нее, когда она рассказывали о состоянии дафу и о том, что обнаружилось в его желудке, не трудно было догадаться, что сама она выглядела не лучшим образом. Пока лекарь Бин рассматривал злополучный шарик, который она им тут же показала, как маг близоруко щурясь на пилюлю красными от бессонницы глазами, сразу определил:

— Змеиная жемчужина?

— Похоже на то, — сразу согласился лекарь, хотя всегда отличался осторожностью в суждениях. — Подумать не мог, что она действительно существует.

— И что это за фигня такая? — деловито осведомилась Ли Мин, зевнув.

— Это сокровище лесных змей, которое взращивается ими раз в столетие, — принялся пояснять маг. — Когда они в зимний спячке свиваются в клубок, то своими скользким телами загребают траву, которая сперва преет под ними, потом прессуется. А поскольку их ядовитые тела и в спячке находятся в движении, то получается вот такая жемчужина, которую они скатывают собой. Найти ее мудрено и редкостная удача если ее вообще находят, потому что кто заполучит ее, то в один миг разбогатеет.

— Она считается совершеннейшим и редким ядом, — тихо добавил лекарь, рассматривая ее так, словно любовался настоящей драгоценностью. — Отравляя организм человека, она, тем не менее, излечивает многие хвори.

— Я слышал, что лесные змеи, утратившие свою «жемчужину», уходят из этих мест навсегда, — добавил маг.

Посмотрев на дафу, лекарь вздохнул.

— Вот оно как! Глава с детства отличался болезненностью, а как вошел в юношеский возраст, прицепилась к нему чахотка. Но быстро скрутить его не смогла, воля Главы такова, что он сказал, что не помрет покуда не найдет достойного себе преемника. Теперь вот стремится обезопасить клан через свой брак. Я же все это время измысливая всевозможные средства, что бы поддерживать в нем силы, все удивлялся, как хвори до сих пор не сгубили его. Видимо, воздействие Змеиной жемчужины таково, что свело чахотку на нет, но медленно отравляло дафу, который уже не имел сил бороться с этим ядом.

— А все потому, что не доставало ему женской инь, — упрямо проворчал маг, упрямо настаивая на своем в давнем споре с лекарем, но тот лишь вяло отмахнулся.

— Стало быть, его сильная ци не давало яду быстро распространяться, — сложив руки на груди, зевнув, подытожила Ли Мин. — Плюс — борьба яда с чахоткой, не давала Змеиной жемчужине действовать в полную силу, потому что весь ее потенциал уходил на то, чтобы справиться с болезнью. Но болезнь прошла и жемчужина начала действовать не как лекарство, а как яд. От того Глава и почувствовал новое болезненное состояние и упадок сил.

Лекарь, что кивал ее словам, вдруг велел:

— Ступай в мою хижину и выспись. Я же присмотрю за дафу.

— Я провожу девочку, а заодно буду говорить наведывающимся к нам, что ты в деревне или в Поместье, — увязался за Ли Мин Фэй Я.

— Только ничего не смей трогать в моем дворе! — нервно предупредил лекарь ему вслед.

Ли Мин проспала сутки, слыша сквозь сон, как рядом ходят и разговаривают, а проснувшись почувствовала себя полностью отдохнувшей. «Вот и еще один день прошел», — подумалось ей, потягивающейся в постели. На ее удивление, к ней со двора вошел не маг, а лекарь. Он сообщил, что сейчас утро следующего дня, что с Главой все в порядке и что рядом с ним маг. Пока она торопливо завтракала, он рассказывал, что в Поместье все спокойно, и никто ни о чем не догадывается. После лекарь готовил укрепляющий настой, а Ли Мин играла с Ленточкой, они говорили о Змеиной жемчужине. Когда настой был готов, лекарь заявил, что сегодня пришла ее очередь дежурить у постели Главы и, Ли Мин собрав корзинку со съестным, отправилась подменять мага.