Демон в полдень (СИ)

— Ты сломана, — вдруг тихо произнесла женщина, чем привлекла к себе всё моё внимание. — Как игрушка, которой поиграли, а потом, когда надоела, зашвырнули в самый дальний темный угол. И вот сидишь ты в этом углу, смотришь на другие игрушки, те, которое еще не выбросили, которые еще не успели надоесть и думаешь, как их спасти. Ты всех пытаешься спасти. Но кто спасет тебя, когда придет время?

Молча выслушав, я скептически вздернула бровь. Мне никогда не нравились попытки посторонних людей рассказать мне, какая я есть на самом деле. Я живу с собой уже больше двух десятков лет. Сама себя хвалю, сама себя утешаю. Самой себе даю невыполнимые обещания и иллюзорные надежды. Сама с собой обсуждаю недостижимые мечты, и сама с собой спорю до хрипоты. Привожу аргументы и опровергаю их, выдвигаю гипотезы и выстраиваю теории. И сама крушу песчаные замки в своей голове.

— Вы даже не знаете моего имени и при этом делаете вид, будто успели в душу заглянуть.

— В этом ты права, — кивнула незнакомка, взяла со стола очки в тонкой золотой оправе и, надев их, сразу стала похожа на учительницу младших классов. Очень красивую и очень строгую. — Давай представимся друг другу. Меня зовут Илая, я — верховная хранительница Дома Света.

— Верховная? Это вроде, как главная? — уточнила я, ухватившись за новую информацию. — То есть, имеются еще и не главные?

— В Доме постоянно присутствуют тринадцать хранительниц, включая верховную. Все вместе мы образуем круг силы. Как только одна из хранительниц выбывает, на её место встает другая. Новую хранительницу находит сам Дом. Он посылает зов достойной, и она приходит к нам. С момента обретения статуса хранительницы и вступления в круг ни одна из нас не может более покидать Дом. Весь наш мир сосредоточен здесь. Наша задача — следить за Домом и его обитателями, подпитывать его нашими силами.

— Как-то не очень весело, — от рассказа Илии мне стало грустно. Молодые красивые женщины, запертые внутри четырех стен потому что… Ну, просто потому что кто-то более могущественный так решил.

— Мы — служители, — грустно улыбнулась женщина, очевидно поняв мои мысли. — Наша жизнь строится на отречении от личных потребностей во благо высшей цели.

— И что это за высшая цель?

— Вернуться домой, — отведя взгляд, сдержанно ответила Илая.

— Домой — понятие растяжимое, — отметила я, наблюдая за женщиной.

— Что дом значит для тебя? — спросила вдруг она.

Я закусила губу, размышляя, а после искренне ответила:

— Для меня дом — это там, где ждут. Но…бывает так, что уже никто и нигде не ждет.

— И что тогда? — с нетерпением спросила Илая, сжимая пальцы до отчетливого хруста в суставах.

— Тогда дом — это там, где ты сам, — закончила я свою мысль.

— Если бы все было так просто, — с каким-то внутренним надрывом проговорила Илая, судорожно выдохнув. Я успела заметить, как она невзначай дотронулась до черного символа, вытатуированого на её запястье. Роза ветров, заключенная в круг спиралевидной линией. Неправильная Роза ветров, словно намеренной невзначай измененная. И опять в душе колыхнулось неприятное ощущение от взгляда на этот символ. Что-то было с ним не так, что-то неправильное, но что именно?

— Ты так и не назвала своё имя, — вежливо напомнила женщина, прекратив вздыхать и убрав из глаз горестное выражение, запрятав поглубже свои истинные эмоции.

— Серафима, — кашлянув в кулачок, представилась я. — Для друзей просто Фима.

И вот впервые мое имя вызвало сногсшибательный эффект. То есть, женщина резко вскочила, отчего кресло старинное деревянное кресло с резной овальной спинкой покачнулось и опрокинулось назад. А сама Илая слабо пошатнулась и, скорее всего, удержалась на ногах только потому, что успела опереться обеими руками в столешницу, едва не рухнув на неё.

Моё тело среагировало быстрее, чем мозг — я подбежала в Илае и подхватила её под руки, не дав сползли на пол, в направлении которого она уже начала движение.

— Эй, ты чего? — растерянно спросила я, неосознанно перейдя на «ты». Но мне не ответили. Судя по полуприкрытым векам из-под которых были видны только белки, дама упала в обморок. Легонько встряхнув её, я встала в более устойчивое положение и попыталась поднять худосочное тело. Которое на поверку оказалось не таким легким, каким казалось со стороны. Илая была весьма тяжелой, значительно тяжелее, чем я ожидала. Быстро просчитав ситуацию, я опустила болтающееся на моих согнутых руках бесчувственное тело и волоком потащила к притаившемуся позади нас диванчику.

Диванчик был под стать всей остальной меблировке — старинный, деревянный и всем своим видом навевающий мысли о неудобстве. Словно автор намеренно создал его таким, чтобы рискнувшему отдохнуть человеку было предельно неуютно.