Демон в полдень (СИ)

— Первенец — это ты, — догадалась, стараясь говорить ровным бесстрастным голосом, потому что знала — любое проявление жалости с моей стороны будет для него оскорбительным. Хотя сочувствие в подобной ситуации вполне естественно. Прaвум — ребенок, родившийся в магической семье, но от рождения лишенный способностей. Для многих родителей-магов рождение правума — практически приговор. Ведь это значит, что при отсутствии других, уже магически одаренных наследников, род рискует прерваться.

Конечно, бывают и исключения. Например, если династия очень древняя, то есть возможность воспользоваться магией предков. Как бы подключиться к семейному магическому источнику, если магия прародителей обладает редким свойством накапливаться. Можно сказать, это искусственное обретение силы. И потенциал у такого мага будет минимальный, но он хотя бы будет.

Правумы, по сути, являются магами, но из-за редкого генетического сбоя магия им недоступна. Как это работает и почему так случается — неизвестно. Существуют разные теории, одна из которых весьма радикальна, подразумевающая необходимость убийства лишенного дара ребенка. К счастью, в нашем обществе убивать не принято. Если у пары магов рождается правум, то они просто стараются сделать еще деток, которые с пеленок будут устраивать магические шалости на радость маме с папой. А вот на долю лишенного магии ребенка радости выпадает мало. От них часто отказываются, отправляют в приемные семьи или ссылают к дальним родственникам. И приходится им расти словно сорняк в поле. Чужими в родной семье.

Я закусила губу и украдкой взглянула на Сашку. Он молча глядел куда-то поверх моего плеча и отвечать явно не собирался. Хотя тут и говорить-то ничего не требовалось. И так все было очевидно — родители подумали о себе и пошли на сделку с ведьмой, которая наверняка предупредила их о возможных побочных эффектах. Может быть, она поставила им какие-то условия, которые влюбленные должны были выполнить и не выполнили. Кто знает? И вот они — последствия. Высокие широкоплечие последствия, сидящие рядом со мной.

И тут я подумала о том, что ведьмы никогда ничего не делают просто так.

— А договор был на бумаге или устный? — спросила я.

Сашка едва заметно дернулся от звука моего голоса, а после медленно, словно с трудом, перевел на меня взгляд.

— Что?

— Договор, — повторила я. — Они должны были составить договор. Ведьмы любят повторять, что они не девочки на побегушках, а потому всегда берут за свои услуги плату и оформляют сделку соответствующим образом.

— Я не знаю, — через пару мгновений проронил мой друг. — А у тебя с Дариной тоже официальный контракт?

— Не совсем так, — я сдержала смешок. — Я ей очень сильно помогла в одном деле. И теперь она передо мной в долгу. А я этим беззастенчиво пользуюсь.

— Что за дело? — потемнел лицом мой бывший напарник. — И почему я не в курсе?

— Потому что это было давно, и я провернула его без твоего участия, — размыто пояснила я. Мне не хотелось углубляться в подробности.

— И все же? — упорствовал друг. — Я хочу знать, что у тебя за дела с ведьмой.

— Ничего незаконного. Просто…решила одну её семейную проблему.

— Какую? — не отставал Сашка, вцепившись в меня словно охотничья борзая.

Я застонала.

— Господи, Саня, я просто помогла ей разобраться с мужем!

— Саня? — в некотором ошеломлении переспросил друг. — Нечасто ты меня так называешь. Точнее, никогда.

— Все когда-либо случается в первый раз, — отмахнулась я и посмотрела на часы.

— Так что там с её мужем? — напомнил Седой, проследив за моим взглядом. А после запоздало воскликнул: — У ведьм бывают мужья?

— А чему ты удивляешься? — хмыкнула я. — Конечно, бывают. Они ведь женщины, а потому вполне естественно, что ведьмы выходят замуж, создают семьи. А иначе, как ты думаешь, они размножаются? Почкованием?

— Вообще никогда не думал об этом, — подергал себя за ухо Саня и…мне показалось, или это была попытка скрыть смущение? — Ведьмы никогда не казались мне заслуживающими внимания — сидят в своих избушках на краю леса, возятся с травками. Что в этом может быть интересного?

Я едва удержалась, чтобы не хлопнуть себя по лбу в глубочайшем разочаровании стандартно мужским мышлением друга.