Демон в полдень (СИ)

Дверной проем слева давал возможность пройти в гостиную. Здесь помещение выглядело более обжитым и более приветливым, что ли. Диван в компании двух кресел и пуфика были развернуты в сторону большого встроенного в стену камина с грубой кирпичной кладкой. Огонь не горел, но принюхавшись, я уловила витающий в воздухе легкий аромат горящих дров. Я бы сказала, что камин потух примерно пять-шесть часов назад. Помимо камина, единственным источником света было небольшое окно напротив, от которого падал квадрат света на пол.

Помимо гостиной и кухни в доме наличествовала лестница на второй этаж. Судя по расположению окон — этаж мансардный. Ступеньки были узкие, высокие и с крутым винтовым поворотом — идеальные условия для сворачивания шеи.

— Зато удобно не званных гостей отправлять восвояси, — пробормотала я себе под нос и зашагала вперед, предположив, что если на первом этаже меня не встретили, то возможно, встретят хотя бы на втором. При этом продолжала разговаривать с пустотой: — Не то, чтобы я ожидала царского приема с оркестром, раскатыванием красной дорожки и фейерверками, запущенными в небо в мою честь. Но хотелось бы получить хотя бы намек на то, что со мной здесь готовы побеседовать.

Кстати, о ковровых дорожках. Если пол в гостиной был устелен старым, местами истертым, но добротным ковром, то холл радовал покрытием в виде черно-белых прямоугольных плит, гулко отражающих каждый мой шаг. Вместе с давящей тишиной и полутьмой создавалось впечатление, будто я шагаю по склепу.

— Ну, ты же вошла в дверь, — лениво проговорили откуда сверху тоном, откровенно намекающим на очевидность ситуации.

Резко подняв голову, я попыталась отыскать говорящего, но увидела лишь потолок — высокий, местами пошедший трещинами и с облупившейся лепниной по периметру.

Голос точно не мог принадлежать Юстасу — слишком высокий и слишком тягучий. У него никогда не было привычки манерно растягивать гласные. Можно было заподозрить, что голос женский, если бы не одно «но». Юстас никогда никого не водил в свою берлогу — он всегда спаривался на стороне, а после покидал пассию не попрощавшись, чтобы больше никогда с ней не встречаться. Наши отношения, по сути, являлись новым форматом существования не только для меня, но и для него. Привязаться к кому-то настолько сильно, обрести кого-то, кто стабильно пребывает в твоей жизни на правах эксклюзивности, впустить человека в ближний круг доверия — все это было непросто для нас обоих. И закончилось провалом. То ли потому что он — такой, то ли потому что я — не та.

Правда, с тех пор прошел не один год. Говорят, люди меняются.

Я начала подниматься по лестнице со словами:

— Неужели ты изменил своим привычкам? — а после добавила тихо: — Как когда-то изменил мне.

Преодолела последние три ступеньки и ступила на второй этаж, который выглядел примерно так, как моя голова изнутри — чердак с витающей в воздухе вековой пылью, заваленный разнообразным хламом. Количество ненужных вещей, которым давно уже было выделено специальное место на помойке, можно было перечислять бесконечно.

Вот в углу чудом сохранял вертикальное положение двуногий столик, который когда-то, наверное, считался винтажным. А теперь был просто старым и сломанным. Некогда лакированная столешница зияла черными подпалинами, словно кто-то использовал её во время тренировок по скоростному тушению факелов. Рядом на прибитой к стенке полке красовался сервиз, в котором не хватало несколько предметов и чьему цветовому оформлению позавидовал бы даже Безумный кролик. Проморгавшись от видения синих ежиков на ярко-алой травке, я увидела сундук. Большой коричневый сундук, который вызывал содрогание и рвотные позывы из-за своеобразной декоративной отделки в виде человеческих черепов. Очень натурально выглядящих черепов, окантовывающих крышку, и среди которых я различила несколько маленьких, похожих на младенческие. Можно было бы потрогать и проверить их подлинность наощупь, однако я решила, что в данном случае неведение — благо.

За сундуком стояла вешалка, которая очень гармонировала с ним, ведь основным материалом для её изготовления послужили человеческие кости. На одном из выступающих вперед «крючков», в качестве которых использовались фаланги пальцев, болталась мантия, выглядящая так, словно в ней ходил еще сам Мэрлин. А после завещал своим потомкам с наставлением никогда не снимать и даже спать в ней. Присмотревшись, я поняла, что мантия слегка покачивается, словно на сквозняке. Однако никакого сквозняка не было. Просто не могло быть — подпирающий невысокий потолок шкаф, похожий на гроб, препятствовал циркуляции воздуха в этой части помещения. Громоздкий шифоньер впечатлял своими размерами, но еще больше впечатляло то дерево, из которого его выстругали — оно явно было не простым. Древесный рисунок был словно живой, похожий на воду, постоянно меняющий контуры и очертания. Глядя на это действо словно завороженная, я шагнула вперед и натолкнулась на…