Демон в полдень

И недоговорив, он резко дернулся, пошатнулся, выронил сигарету и побледнел, схватившись за грудь. В первое мгновение мне показалось, что у него случился сердечный приступил, но вскоре под его прижатой к телу ладонью стало растекаться кровавое пятно.

– Хасан! – заорала я и бросилась к нему. А он уже медленно сползал по стенке на пол. Я подоспела как раз вовремя, чтобы не дать его голове удариться об пол. Опустив взгляд ниже, я увидела маленькую дырочку в его тонком свитере, вокруг которой алела кровь, распространяя отчетливый запах мокрого металла. – Хасан…не умирай.

Хотелось кричать, но получилось выдавить из себя лишь сдавленный шепот. При всей моей ненависти к нему, изначальной и нынешней, я вдруг ощутила себя маленькой потерянной девочкой, упустившей руку отца в толпе и теперь испуганно озирающейся по сторонам в надежде увидеть знакомое лицо.

– Сейчас, – всхлипнула я и ринулась к кровати в поисках телефона. Первыми я перетряхнула свои испачканные вещи, ведь Хасан принес мне новую чистую одежду. Ничего не найдя, я рывком сдернула постельное белье и отбросила его на пол. Следом полетел матрас, и какая-то мелочевка из прикроватной тумбочки.

– Он должен быть где-то здесь, должен быть, – приговаривала я, пытаясь то ли успокоить, то ли убедить саму себя в том, что сейчас телефон найдется, я позову на помощь и все будет хорошо. Но когда за моей спиной раздался булькающий хрип, я обессиленно рухнула на пол, хватаясь за лицо и стискивая рот ладонь. Изо всех сил стараясь не разрыдаться, я сжалась в комок, пытаясь не слушать раздающиеся по близости звуки, свидетельствующие о приближающейся агонии.

И все же, я должна была что-то сделать. Должна. И тут мой взгляд упал на рассыпанные вокруг предметы – одноразовые упаковки влажных салфеток, одноразовые тюбики с кремами, дезинфицирующий спрей, какие-то таблетки в блистере. И тут я сообразила – мы же в гостиничном номере.

Подскочив на ноги, я быстро собрала свои вещи. Их оказалось не так уж много. Смотав в один скомканный узел свои небогатые пожитки, я подбежала к Хасану. Его глаза были закрыты, лицо осунулось и словно утратило прежние черты, а кожа обрела пугающий серо-бледный оттенок. Я понимала, что мне нужно убираться отсюда и как можно быстрее, но не могла оставить его вот так, умирать в одиночестве.

– Хасан, – тихо позвала я, не надеясь, что он услышит.

Но он отреагировал. Его веки задрожали и приоткрылись.

– Хасан, – повторила я, сдерживая рвущиеся наружу слезы отчаяния. Рациональная часть меня подсказывала, что ему уже мало, чем можно было помочь. И все же, что-то не давало мне уйти.

– Умирает…, – слабо выдохнул Хасан и в его груди при этом вновь что-то страшно забулькало. – Он…умирает…

– Ты не умрешь, – я попыталась сказать это уверенно, но получилось лишь жалко пропищать. – Все будет хорошо.

Я взяла его за руку, прикрыла глаза и…начала убирать свою ментальную защиту. Этому научил меня Риган.

«Ты такая сильная и при этом поразительно беззащитная, – шептал он мне, покрывая шею легкими поцелуями, словно бабочка порхала по коже. – Эта смесь бьет в голову сильнее самого крепкого алкоголя. С тобой хочется всего и сразу – и сдаться в твою власть, и победить тебя, получить в свое полное распоряжение. Ты прелестна, любовь моя. Но тебе надо научиться защищаться. И в первую очередь, защищаться от таких, как я».

Несколько дней интенсивных тренировок, после которых у меня по полчаса шла носом кровь. Кровавые последствия от перенапряжения бережно вытирал с моего лица Риган. У него, как у настоящего джентльмена, всегда были при себе белоснежные платки и иногда я думала, что где-то в его огромном доме есть комната с годовым запасом этих самых платков. И вот я, наконец, смогла выставить защиту. Визуализируя, я представляла, что вокруг меня – крепчайшие стены из белого камня, холодного и шершавого на ощупь. А я – внутри этих стен, неусыпно берегущих меня. В дальнейшем, получив от Ригана еще несколько уроков, я научилась удерживать защиту бессознательно, просто постоянно ощущая, что она – есть.

И вот сейчас я выбиралась из своего мысленного укрытия для того, чтобы помочь Хасану. Как только последний кирпич из разрушенной мысленным ударом стены рухнул вниз, я открыла глаза, протянула руку и осторожно, одним пальцем, прикоснулась к руке Хасана. Следовало быть осторожной, очень осторожной… И медленно, по капле начала вливать в него силу.

Хасан резко и шумно вдохнул, а после дернулся и страшно выгнулся над полом, словно невидимый крюк подцепил его за грудную клетку и дернул вверх.

Я не могла разорвать контакт и лишь наблюдала за его мучениями, глотая слезы и надеясь, что моё вмешательство сможет помочь, а не добьет окончательно. Но вот прошло еще несколько мгновений, он обессиленно выдохнул и безвольно распластался по полу, напоминая большую тряпичную куклу.

Сделав последнее усилие, я убрала руку и ощущая такой упадок сил, что хоть сейчас ложись и засыпай, тронула бывшего босса за плечо. Его грудь была по-прежнему разворочена пулей. Но кровь уже не сочилась, а дыхание выровнялось и углубилось.