Демон ветра

Карлос Гонсалес вернулся в оранжерею, вполуха выслушал доклад поставленного при входе бойца, кивнул и посмотрел на главную аллею. Редкие фонари в густой листве не справлялись с воцарившимся там полумраком. Сквозь оранжерейный купол просматривались звезды, показавшиеся Матадору необычайно крупными; видимо, в этом следовало винить линзоподобные купольные стекла. Огромные звезды тревожно пульсировали на ночном небосклоне, своим холодным светом вызвав у Охотника прилив тревоги. Что-то происходило, и он чувствовал это едва ли не загривком. Невероятное дело: дворец кишмя кишел вооруженными до зубов людьми, а Карлос Гонсалес, бесстрашный Матадор, боялся! И хоть ветра в оранжерее не было, окружающие командира джунгли зловеще двигались во мраке, словно представляли собой не деревья, а большое неповоротливое существо, испуганно шевелившее тысячами зеленых щупалец. Существо в этот вечер тоже чего-то страшилось – это чуяли даже оранжерейные птицы, чье щебетание смолкло, будто все они враз выпорхнули из божественной идиллии зимнего сада.

Матадор помотал головой, стараясь прогнать стойкое и от этого вдвойне жуткое видение. Почти удалось: звезды, правда, так и продолжали мерцать, но заросли, по крайней мере, опять превратились в обычные деревья.

Или это адское зеленое существо просто притихло и затаилось? Дьявольское наваждение в преддверии еще одной ночи тревожного ожидания…

Согбенная фигура Пророка медленно брела к противоположному концу аллеи. Его Наисвятейшество пребывал в глубокой задумчивости, понуро глядел под ноги, демонстрируя Карлосу лишь сутулую спину. Сегодня на Пророке был надет скромный балахон с капюшоном, обычно носимый во время поста, а в руках его виднелось неизменное Святое Писание. Натянутый на голову капюшон, очевидно, помогал Пророку отрешиться от мира и сосредоточиться на собственных мыслях. Невеселых мыслях. Глас Господень также испытывал страх – несмотря на свой божественный статус, он являлся обычным человеком, мечтающим о покое и безмятежности. Карлос упорно не верил в демоническую сущность Морильо. Однако что-то дьявольское в том несомненно было, ибо он удосужился напугать не набожного впечатлительного крестьянина, а самого Пророка, выше которого стоял только всемогущий Господь.

Матадор намеревался встретиться лицом к лицу с человеком, наполнившим ужасом сию обитель, откуда бы тот ни появился. Пусть даже с неба. Карлос полагал, что готов и к этому…

Сверкающий днем подобно солнцу, ночью оранжерейный купол выглядел мутным, словно глаз дохлой рыбы. Звезды отражались в нем тусклыми бликами, а сквозь стекло просматривались фонари, что освещали аллеи зимнего сада. Впрочем, Сото в оранжерею не глядел. Карателя больше волновало, выдержит ли при посадке его вес толстое стекло купола. Было бы предпочтительнее посадить Летягу на дворцовую крышу, но по ней расхаживала охрана, а вступать в схватку раньше срока Мара не хотел. При посадке на купол он уходил из вражеского поля зрения – рассмотреть с крыши то, что творилось на вершине десятиметрового купола было нельзя. Прожектора обшаривали лишь прилегающую к дворцу территорию и реку, поэтому засечь «демона» в воздухе Ангелы-Хранители могли по чистой случайности. Оставалось только не наделать лишнего шума.

Сото пересек воздушное пространство над дворцом со стороны Тибра. Внизу, у зубчатого парапета крыши, он разглядел часовых, несущих вахту возле прожекторов. Яркие лучи медленно двигались по серой глади реки, а управляющие прожекторами гвардейцы тщательно обозревали каждый метр периметра. Поиск злоумышленника велся вовсе не там, где требовалось.

Погрешность при посадке вышла незначительной – Сото приземлил аппарат не на верхушку купола, а чуть ниже. Прежде чем закрепиться, карателю пришлось совершить по инерции несколько скачков по стеклянным пролетам. Стекло загремело под ногами, завибрировало, готовое вот-вот покрыться трещинами и со звоном осыпаться вниз… Мара остановился и замер на месте, с содроганием ожидая хруста и последующего падения в неизвестность. Падения, рассчитывать в котором на помощь Летяги уже не приходилось…

Обошлось. Купольное стекло оказалось на редкость прочным, такое, пожалуй, и молотком не расколешь. Сото несколько секунд постоял в неподвижности, приводя в порядок дыхание и нервы: после посадки ему всегда требовалась короткая успокаивающая пауза. В том, что ты снова умудрился перехитрить безжалостную стихию и выжить, было что-то от нового рождения. В такие моменты Мара всегда хотелось вопить во все горло, однако еще ни разу он не осуществил это безумное желание. Да и не особо раскричишься по ночам, а на крышах домов будущих жертв и подавно.