Демонический Любовник

Вероника, напуганная и зачарованная одновременно, сделала, что он велел, и увидела, как его зрачки начали излучать странный внутренний свет, как если бы череп Лукаса вместо мозгов вмещал в себя пылающий огонь, который прорывался наружу сквозь хрусталики его глаз. Стоило ей лишь взглянуть в его глаза, как она уже не смогла от них оторваться. Свет становился все ярче и ярче, человеческое лицо начало растворяться в нем и она обнаружила, что смотрит прямо в горнило, для которого человек был только лишь ширмой. Она, казалось, стремительно неслась сквозь этот огонь к тому, что лежало за ним. Потом земля ушла у нее из-под ног и она провалилась в безграничную темноту; миновав планеты, она оказалась прямо в межзвездном пространстве. Затем ее резко потянуло вверх, как если бы она была дайвером, выныривавшим на поверхность, пространство стало светлеть и она оказалась в бледно-сапфировых небесах, возвещавших о скором рассвете. Потом она пролетела сквозь розовые предрассветные облака и очнулась в своем кресле.

Перед ней стоял Лукас в рубашке с коротким рукавом. За окном все также царил полумрак, но теперь зеленая лампа на столе была включена.

– Ну? – сказал он. – С возвращением? Все не так уж и плохо, правда?

За исключением пугающего путешествия в космос, произошедшее не показалось Веронике таким уж ужасным, о чем она и сообщила Лукасу.

Лукас облегченно вздохнул, затем зевнул, потянулся и прошелся по комнате, как если бы желая размять затекшие ноги. Легкий прохладный ветерок задувал в окно и ворошил огромную кипу бумаги на столе, исписанную рукой Лукаса. Вероника гадала, откуда она взялась, ведь когда она закрыла глаза несколько минут назад, бумаги на столе не было. От прохладного ветра Лукас поежился, подобрал с пола пальто и накинул его на плечи. Вероника, наблюдая за его действиями, внезапно осознала, что тоже ужасно замерзла, как будто бы и правда побывала в ледяных глубинах космоса, и судорожная дрожь пробежала по ее телу. Лукас улыбнулся, увидев это, и взял со стола маленький термос. Когда он открыл его, в воздухе возник завиток пара.

– Замерзли? – спросил он. – Так всегда бывает после транса. Выпейте горячего кофе, – и он налил его из термоса в стоявшую наготове чашку.

– Если бы я знал, что наш сеанс будет таким долгим, – продолжил он, – Я бы приготовил кофе и для себя. Но ничего не поделаешь, придется обойтись пивом. Я не употребляю крепких напитков после подобных дел. Пейте, а я схожу за пивом.

Оставшись в одиночестве, Вероника пила свой кофе, гадая, что бы означало странное поведение Лукаса. Она заметила, что свет в комнате стал ярче, хотя настольная лампа казалась бледной и бесполезной. Свет шел от окна. Щебет и шорох в плюще говорили о том, что воробьи уже проснулись; Вероника, удивленная, пыталась понять, что же могло побеспокоить их в столь поздний час. Лукас, вернувшийся с пивом, выключил настольную лампу, и Вероника увидела, что вся комната была залита серым светом и свет этот не был светом сумерек, но возвещал о наступлении рассвета, и она наконец осознала, что каким-то неведомым образом семь часов жизни просто выпали из ее памяти. Она никогда не теряла сознания; на каких-то несколько мгновений она оказалась в космосе и потом вернулась обратно, но весь этот процесс мог длиться от тридцати секунд до пары минут, хотя при этом семь часов просто бесследно иссчезли из ее жизни. Она заснула в вечерних сумерках и проснулась в сумерках рассветных, и вряд ли она когда-нибудь узнает, что с ней делали на протяжении всего этого времени; эти семь часов просто выпали из ее памяти и она никогда о них не вспомнит. Лукас выглядел очень уставшим, но вел себя как обычно; на столе лежала кипа бумаги, которая была исписана, по-видимому, за эти семь часов и о назначении которой ей ничего не было известно, и холодный рассветный ветер дул в окно после жаркой Лондонской ночи.

Новый страх зародился в душе Вероники, страх перед потерянными семью часами и тем, что могло произойти за это время. Она пристально посмотрела на Лукаса, как если бы пыталась вытянуть из него правду одной только силой взгляда.

– А что происходило пока я... спала?

– Вы пребывали вовне.

– Вовне. Что это значит?

– Вы находились вне тела. Ваша душа находилась вне тела. Я выгнал ее оттуда.

– Но почему. Зачем?

– Потому что мне нужно было использовать ваше тело как динамик бесконтактного телефона. Когда вы в теле, ваши голосовые связки контролируются импульсами вашего разума; но когда вы вне тела, то ваши голосовые связки могут контролироваться импульсами разума других людей и тогда вы начинаете говорить за них. Вы знаете немецкий? Нет? А вы ведь весьма бегло говорили на нем всю минувшую ночь и рассказали мне много интересных вещей, о которых я хотел узнать. Вот почему вы нужны мне, детка, и почему я буду содержать вас здесь дальше. Вы можете выходить и проводить время так, как вам нравится, если только это не вредит вашей восприимчивости, но отпустить вас совсем я не могу.

Он подошел к ней вплотную и пристально посмотрел в ее глаза.