Демоница & Праведник (СИ)

— Я знаю. У нас нет будущего, и быть не может. Я, всё же, демон, бездушное существо… А он… Он чудо, словно солнце, кажется, с ним я вспомнила, кем была когда-то, вспомнила, что я тоже жила. За одно это я благодарна ему. Я просила только покоя, большего мне не нужно, я не хочу больше жить так, с пустотой вместо души, и с виной перед целым миром. А сила — не знала, что это возможно, я ведь думала, что погубила его, и я почти погубила… — Девушке нестерпимо хотелось закупить, но просить об этом Аметиста ей показалось не очень уместно.

— Любовь — это свет и сильное чувство, а взаимная любовь — это и вовсе мощь. Ты не можешь погубить его, пока ты с ним, но ты — его слабое место, если вас разлучить, если что-то случится с тобой — это сильно подкосит парня. Потому я должен сберечь ваш союз, и сберечь его ребёнка. — Аметист развёл руками. — А курить тебе нельзя теперь, совсем и вообще!

— Угораздило его полюбить меня… — Мария улыбнулась, но как-то грустно. — Я буду беречь себя, хотя бы ради ребёнка. Я ведь даже представить не могла что это возможно, не могла представить, что способна чувствовать. Елисей всё перевернул в моей жизни. И я, пожалуй, пойду к нему, у нас ведь мало времени. — Мэри посмотрела в глаза Аметиста своими пронзительными изумрудными глазами, и поднялась.

Она тихо вошла в дом, молча села на край кровати Елисея, и обняла его, не говоря ни слова.

Аметист остался на крыльце. Сейчас у него возникло чувство, что он там лишний.

Глава 6

Елисей тепло обнял Марию, прижал её к себе, коснулся поцелуем нежных губ. Ему сейчас совсем не хотелось ни о чём расспрашивать, он просто наслаждался близостью любимой и уютом. Елисей уже и не помнил, когда он в последний раз вот так лежал в чистой удобной постели, не думая ни о чём, никуда не торопясь. Время текло плавно и спокойно, а Елисей смотрел в глаза Марии, улыбался, и на щеках его загорался румянец. Он долго лежал вот так молча, перебирая волосы девушки, наслаждаясь покоем.

— А вообще, секс ему по состоянию здоровья противопоказан! — Усмехнулся, заходя в дом, Аметист. На крыльце сидеть ему просто-напросто надоело.

Елисей возмущённо фыркнул, хотел что-то возразить, но закашлялся, а потом рассмеялся.

А вот Мэри вдруг смутилась.

— Ничего подобного мы не собирались… — Она чувствовала себя неловко, хотя, с чего бы, ведь они не школьники, которых застукали на самом интересном моменте. — А вообще, мне бы вымыться и переодеться — мой сарафан совсем изорван. Хотя, у тебя ведь, наверное, нет женской одежды.

— Женской одежды у меня достаточно, вон, в углу, мамин шкафчик, выбирай! На парня тоже найдутся вещи, а душевая на втором этаже, так что, пожалуйста. И, думаю, вы вполне поместитесь на одной кровати. А я в соседней комнате, если что! — Аметист задумчиво как-то взглянул на Елисея, а потом вышел.

Почему-то, парень очень напоминал ему отца — светленький белобрысый мальчишка… Да, ангелы никогда не старели.

— Спасибо! — С улыбкой поблагодарила Мэри и открыла шкаф.

Столько прекрасных одежд, приятные цвета и лучшие материалы, но корсетов нет. Свободные платья, лёгкие. Но, как ни странно, это было по нраву девушке, мать Аметиста явно отличалась неплохим вкусом.

Мэри взяла тонкое шёлковое платье, и скрылась наверху. Как следует вымывшись, она, босая и с распущенными мокрыми волосами, вернулась обратно, идя легко, словно не ступая.

Елисей увидел девушку и замер, глаза загорелись искренним восторгом — она была так обворожительна и так прекрасна, она, мать его ребёнка. Елисею верилось в это с трудом — а давно ли ребёнком был он сам? Мария подошла к кровати, и Елисей тихо произнёс, не отводя восхищённого взгляда:

— Ты так прекрасна, Мари…

Девушка лишь улыбнулась в ответ. Казалось, живым стал её взгляд, живой стала она сама. Мари невесомо коснулась руки Елисея.

— Как твоя рана? Тихо, только не поднимайся. — Она взяла блокнот и карандаш, и начала рисовать его глаза.

— Я уже почти здоров! — Довольная улыбка, и он замер, наблюдая за тем, как Мария рисует, замер, не шевелясь и почти не дыша. Рисовать его… Это даже немного смущало, но вообще, Елисей был весьма доволен.

— Знаешь, я ведь думала, что Света нет… Что ему всё равно. Но оказалось, что люди сами отвернулись от него. Да, я это знала, но до конца не верила. А этот парень весьма необычный, и, мне кажется, он совсем несчастен. В его глазах грусть.

— Его не принимает ни свет, ни тьма, ни люди… — Елисей пожал плечами. — Не принимает даже родной отец. Так как же тут быть счастливым! Я всегда верил в свет, я жил этим светом и этой верой. Интересно, а чем же живёт Аметист? Нельзя же просто так, в лесу, в одиночку… Обо мне ведь он узнал сравнительно недавно.