Демонолог

– Значит, ты не можешь мне помочь.

Я встаю из-за стола. И с каждым дюймом, на который увеличивается расстояние между мной и Преследователем, я все больше вновь обретаю равновесие. Что он теперь сможет мне сделать? Остановит меня прямо здесь, в толпе посетителей, заполнившей «Харвест энд Грилл?»

Именно это он и делает.

Его рука хватает меня за плечо, когда я толчком распахиваю дверь. Меня наполовину разворачивает на месте. Бэрон оказывается так близко, что его губы тыкаются мне в ухо.

– Я все нынешнее утро вел себя как джентльмен, – говорит он, и его пальцы впиваются мне в плечо, хватаются за бицепс и выкручивают его. – Но когда раздастся зов, для меня это не будет иметь никакого значения. Понимаешь?

Он выпускает меня за мгновение до того, как раздается мой крик боли, и отталкивает меня в сторону, чтобы выйти первым.

Путь к «Мустангу» я проделал, низко опустив голову, поэтому собаку заметил только тогда, когда уже достал ключи от машины и открыл водительскую дверцу. Ее тело лежало на капоте. На передние фары стекал густой поток крови. Глаза ее были открыты, уши по-прежнему стояли торчком.

«Я, черт побери, готов сделать все, что угодно!»

Я подсунул под нее ладони, поднял мертвое тело и опустил его на землю, отчего весь перемазался кровью. Теплая, как вода в ванне, собачья кровь осталась у меня на щеках и на шее.

Некоторое время я раздумываю, не засунуть ли мне убитую дворнягу в багажник и не поехать ли в хозяйственный магазин за лопатой, чтобы потом выкопать где-нибудь яму и похоронить собаку. Но в конечном итоге я оставляю ее лежать там, где она лежит, прижавшись к бортовому камню, глядя пустыми, безжизненными глазами на солнце.

«Сколько у меня осталось времени?»

«Немного, как я полагаю».

Сев за руль, я тоже бросаю взгляд на солнце. Оно жжет.

Я еду обратно в мотель и присаживаюсь на край кровати, раздумывая, что я, черт меня возьми, тут делаю. Нет, это не совсем так: я знаю, зачем я здесь оказался, чем я тут занимаюсь, но не знаю, как мне это сделать. В том маловероятном случае, если я прав и действительно гонюсь через американские просторы за реальным демоном, каким способом, по моему мнению, мне удастся его поймать? У меня в распоряжении нет святой воды или распятия, нет золотого кинжала с печатями, подтверждающими санкцию Рима. Я учитель с просроченным билетом в спортзал. Не дотягиваю до архангела Михаила, громогласно бросающего вызов с небес.

И все же Преследователь прав. Демон, за которым я гонюсь, кажется, и впрямь заинтересовался мной. Он даже пошел на такие труды, что принял человеческий облик, чтобы перекинуться со мной несколькими словами – совсем недавно, в виде той девицы, что залезла мне в промежность. Поэма Милтона содержит предупреждение насчет именно такого.

Духи всякий пол

Принять способны. Или оба вместе.

Ну и какое послание несла та Грязная Тряпичная Кукла? Что мне еще предстоит уверовать? Не только мозгами, но и всем телом.

И Слово стало плотию, и обитало с нами…[31]

Слово Евангелий, рассказ о Боге и о Сыне Божием. Но также рассказ об искушении, грехе, препятствиях на пути, о демонах. Что, если все это не просто какая-то аллюзия, не намек, но буквальная, настоящая история, рассказ участников вполне реальных событий, имевших место давным-давно, но продолжающихся и поныне, дотянувшихся до нашего времени?

Несомненно, теперь, после всего, что я видел, я буду вынужден согласиться с тем, что это вполне возможно. Мне придется вообразить, что все слова и истории, которые я изучал, материальны, что они существуют, живут в этом мире. Как будто это вовсе не истории.

А теперь ты должен верить здесь и сейчас.

Судьба. Фактор, который определяет, где и когда в древних трудах, которые я изучаю и преподаю, кончается личность персонажа, хотя этот фактор, как предполагается, современную его сущность оставляет нетронутой. Но что, если современные предположения не соответствуют истине? Что, если эта охота на демона и есть моя судьба с тех самых пор, как учеба подняла меня над этим бирюзовым миром, из которого я вышел, и дала мне свободу, позволив вести интеллектуальную жизнь?