Демонолог

Перед домом – одинокое дерево, к нему прислонены грабли с древком, растрескавшимся от долгого пребывания на солнце. В самой вышине, под коньком крыши, – серое осиное гнездо, прилепившееся к доскам. Внизу этого гнезда – черная дыра, вход, кишащий влетающими и вылетающими насекомыми. На земле, вдоль ведущей к дому дорожки – густые заросли травы с торчащими во все стороны колючками, прямо как колючая проволока. Такое впечатление, что вся эта ферма и все работы на ней были оставлены и заброшены несколько лет назад и теперь она уже на полпути к тому, чтобы превратиться в нечто совсем другое и зарасти сорняками и кустарником.

Я на месте. Иду к крыльцу с напряженным от опасений и дурных предчувствий лицом.

Тэсс видела все это. Знала, что я приду сюда.

Бедный ПАПА…

Передняя дверь распахнута. Полиция? Сосед, принесший корзинку яиц? По какой-то причине я не ожидал, что кто-то будет конкурировать со мной за право занять время Делии Рейес. Я стучу по раме дверной сетки, одновременно редактируя в уме заранее подготовленные вежливые фразы. Чем больше у меня уйдет времени на проникновение в этот дом, тем больше шансов за то, что тут может объявиться кто-то другой и вышвырнуть меня отсюда.

Я уже собираюсь постучать еще раз, когда открывается внутренняя дверь и передо мной возникает жилистая пожилая женщина, одетая, кажется, в несколько старых свитеров, натянутых слоями, и в джинсовую юбку до колен. Ее длинные волосы стянуты на затылке резинкой, так что их концы торчат в разные стороны, как щетка или швабра. Карие глаза, живые и широко открытые, поблескивают от хорошего настроения.

– Мисс Рейес?

– Да?

– Меня зовут Дэвид Аллман. Я не из полиции. И не пишу в газеты.

– Рада это слышать.

– Я приехал, чтобы побеседовать с вами.

– Кажется, вы уже со мной беседуете.

– Тогда я сразу перехожу к делу. Как я понимаю, у вас тут случилось нечто необычное, в вашем доме, несколько дней назад.

– Я бы сказала, что да, случилось.

– Нечто похожее произошло и со мной. И мне хотелось бы задать вам несколько вопросов, на которые вы, возможно, могли бы дать ответы.

– У вас тоже кто-то пропал?

– Да.

– Кто-то из близких.

– Моя дочь.

– О боже!

– Именно поэтому я и приехал к вам в такую даль и без приглашения и вот стою у вас перед дверью.

Хозяйка широко распахивает сетчатую дверь.

– Считайте, что вы уже приглашены, – говорит она.

Кухня большая и прохладная, с мясницкой колодой посредине, используемой, вероятно, как для приготовления пищи, так и в качестве стола. Древний холодильник «Фриджидэр», вздыхающий и ухающий в углу. Эмалированные раковины – рядышком одна с другой. Паутина, прилагающая все усилия, чтобы перекрыть свет, проникающий в окно. Все это вместе составляет чистенькую, музейного вида дакотскую фермерскую кухоньку. Греющее душу место, если не считать бирюзового цвета стен. Цвета меланхолии. Горя, печали.

Я останавливаюсь возле стола, а старая женщина, шаркая, проходит мимо и садится на место, где сидела, когда я к ней постучался. Во всяком случае, так я думаю, замечая одинокую кофейную чашку возле ее рук. Но заглянув в эту чашку, я вижу, что она не только пустая, но и чистая, словно ее только что сняли с полки в качестве забавы или чтобы прижать ею что-нибудь.

– Пола Рейес, – говорит она, протягивая мне руку. И только когда я пожимаю ее, до меня доходит смысл произнесенного имени.

– Пола? Я думал, вы пропали.

– Пропала. А теперь нашлась, не так ли?

– Что с вами произошло?

Она проводит пальцем по краю чашки.

– Я толком и не знаю. Удивительно, правда? – говорит она и сопровождает это коротким смешком. – Наверное, стукнулась обо что-то головой или еще что-нибудь. Старухи, они такие, вечно впросак попадают! Все, что я помню, это то, что вошла нынче утром в эту дверь, отворив сетку, а Делия сидит прямо вот на этом месте, где сейчас вы, и пьет кофе вот из этой самой чашки, а потом мы обнимаемся, и Делия готовит мне яичницу, словно ничего между нами и не произошло.

– Это чашка Делии?

– Ага.

– Она пустая.

– Она все выпила.

– Но на вид она совершенно чистая.

Старуха заглядывает на дно чашки, потом поднимает взгляд обратно на меня.

– Да, чистая, – говорит она.

– С вами все в порядке?

Кажется, она не слышит вопроса.

– У вас есть сестра, мистер Аллман? – спрашивает Пола.

– Нет. Хотя у меня был брат. Когда я был маленький.

– Ну, тогда вы должны знать, какое место близкие люди занимают в сердце человека. Такое так просто из памяти не сотрешь, так ведь? – Женщина качает головой. – Голос крови.

При упоминании о крови я замечаю – в первый раз – пятна на самом верхнем из надетых на нее свитеров. Точнее, это не свитер, а кардиган с выпирающими карманами. И на нем много мелких пятнышек вокруг живота. А еще к нему прилипли крошки земли, грязь с поля. На всей одежде этой женщины тут и там грязные пятна и мазки, и под ногтями у нее грязь.

– Это что?

Она опускает взгляд. Стирает с кардигана кровь и грязь тыльной стороной ладони.