Демонология Сангомара. Наследие вампиров

Все это время Лина практически не спала, вытирая слезы со щек. Ей только и оставалось, что глядеть на своего милого: отец запер ее, после того как пленника приволокли в Большие Варды. И лишь в сопровождении матери ей разрешалось спускаться для завтрака, обеда, ужина и приведения себя в порядок. Порой ей казалось, что Уильям ее уже мертв: он лежал на пропитанной его же кровью земле и не шевелился, обратив свое изможденное лицо к небу. Но иногда то коннетабль, то советник подходили к нему, прикасались к шее и возвращались спокойным шагом в свои шатры.

За эти два дня весь мир для девушки, привычно светлый, полный цветов, солнца и голубого неба, вдруг помрачнел.

Она вспоминала, как с остервенением швырял камни в собственного брата Малик. Как мудрый вождь Кадин называл его демоном и с пеной у рта целился в голову. Как Нанетта молча взирала на все это, и лишь безумие в ее глазах выдавало, что она так и не смогла принять новость об обращении сына в чудовище и до сих верила в него и любила. С того дня Нанетта слегла в постель и больше не вставала; все шептались, что она готовилась отдать душу Ямесу. Да и сама Линайя — что подумал о ней Уильям, когда увидел ее с Генри? Она, рыдая, вспоминала его укоряющий и полный отчаяния взор. Но разве могла она ему все объяснить?

Если бы только Лина могла спуститься из окна третьего этажа, если бы ей дали подбежать к Уильяму и помочь ему, омыть раны, перевязать, успокоить. Но что она одна могла сделать против всего мира? Что ее любовь могла противопоставить людской жестокости?

* * *

— Нехорошо, — тоже глядела в окно Йева. — Посмотри, Лео, он уже больше дня лежит, не приходя в сознание.

— Ну и что? Мы что можем сделать? Там под сотню копейных всадников…

— А если он умрет? Вдруг он еще смертен? — переживала Йева.

— Сестра, повторяю, мы ничего не можем сделать! Оставь свою женскую жалость — чернь ее недостойна. Лучше собирай вещи. Сегодня, а может, завтра все и решится, — раздраженно сказал рыжеволосый Леонард. — Этот рыбак пока не умрет. Так говорил отец, помнишь?

Впрочем, сам Леонард волновался не меньше, а куда больше, потому что на кону для него стояло все, о чем он мечтал. Вечерело. На Варды спустился с верховьев гор густой туман, и лес вокруг осветился волшебным светом мацурок, которые, подобно фонарикам, колыхались между сосен.

В тумане громко захлопали крылья. На подоконник комнаты приземлился, вцепившись когтями, ворон Таки-Таки.

— Скоро! Скоро! Граф! — прокаркал он.

— Тише ты!

Лео обхватил его клюв. Когда ворон замолк, он довольно его погладил.

— Сестра, вот все и решилось! Скоро мы заберем этого рыбака. И тогда… Тогда отец должен выполнить свое обещание!

— Похоже, только оно тебя и беспокоит, — прошептала Йева, покачивая головой, обрамленной пышными медными волосами.

* * *

Воины на площади приветственно закричали. В ворота города въехала большая повозка, которую тащили цугом четыре лошади. Наверху повозки располагалась клетка — с толстыми прутьями, мощным засовом, закрывающимся на огромный замок, размером с два кулака. В такой стоило бы перевозить медведя, но предназначалась она для несчастного Уильяма.

Прибывшие спешились, поклонились коннетаблю и советнику. И командир отряда торжественно произнес:

— Господин! Кхм…

Но затем запнулся. На миг он уж было засомневался из-за изуродованного лица, к тому ли он обращается, но красный плащ и доспехи указывали, что перед ним действительно Бартлет. Тогда он продолжил, еще более торжественно:

— Конвой из Офурта прибыл! Мы готовы заменить лошадей и тронуться в обратный путь.

— Молодцы! — похвалил Бартлет и крикнул своим: — Шворачивайте лагерь! Выдвигаемша!

Все шло к завершению. Большие Варды наполнила спешка, и воины принялись разбирать шатры, грузить обозы, в том числе тем, что честно отобрали у жителей. Из таверн и домов выносили снедь, тащили мешки с овсом. Сами жители с испугом глядели и на происходящее, и на огромную жуткую клетку. Смотрела на нее из-за ставней и Лина. Теперь она поняла, чего ждали эти отвратительные люди, — чтобы везти ее бедного Уильяма как зверя!

Всех любопытствующих оттеснили с площади, лошади были навьючены и фыркали в тумане. Все было готово к скорому отбытию. Осталось лишь забрать пленника. Тогда Бартлет подошел к нему и снял цепь с оков, нарочно гремя ими, однако Уильям так и продолжал лежать на земле и тяжело дышать.

— Что жа ничтожештво… — заметил коннетабль.

По его приказу бессознательного пленника донесли до клетки, куда небрежно закинули. Кандалы были закреплены изнутри цепями, дверь захлопнули на внешний засов, закрыли замок, а ключ передали коннетаблю. Повсюду царила суматоха. Но жители Вардов чувствовали облегчение: скоро их мучения закончатся.

Воины запрыгивали в седла.

Бартлет, уже будучи верхом, подобрал поводья и обратился к притихшему люду:

— Я от лица его шиятельштва Райгара Хейм Вайра благодарен вам жа гоштеприимштво и пищу, которые вы нам предоштавили. Мы поймали это опашное чудовище и готовы отправитша в Офуртгош!

Вождь городка засеменил к коннетаблю, припал губами к его латной перчатке и залепетал: