Дэмономания

«Не имейте с ним больше дела, — посоветовал Ди рыдавшей матери; та вцепилась в четки и готова была, кажется, бежать за своим защитником и мучителем. — Теперь слушайте внимательно. Накормите младших детей хлебом в молоке. Вот шиллинг, берите же. Найдите благочестивого проповедника, пусть назначит молитвы и срок поста. Больше ничего не делайте».

Он вышел на свежий холод.

«Почему вы задержались?» — спросил викарий, когда он замешкался у калитки.

«Я старик, — ответил Джон Ди. — Староват для всего этого».

Когда-то в Мортлейке одну из его служанок, несчастную Изабель Листер, тревожил злой дух[508]. Она пыталась утопиться в колодце, Джон Ди вытащил ее оттуда полумертвой. После этого он молился с нею много ночей, дважды мазал ей грудь елеем, чтобы изгнать беса, и приставил другую служанку смотреть за девушкой; но вскоре после этого неожиданно и очень быстро она встала, прервав молитву, и пошла к своей комнате, как подумала сиделка; на деле же вышла за дверь, спустилась по лестнице и пренесчастнейшим образом перерезала себе горло.

Все ли он сделал, чтобы помочь ей? Все ли, что мог, что должен был? Позже в ту ночь он вместе с Эдвардом Келли смиренно преклонил колени перед шаром и спросил ангелов, все ли он сделал правильно. Как следовало поступить и что ему делать теперь? Ответ пришел, мудрый, участливый и пугающе легкомысленный: Не твоя то забота.

Несчастная; несчастные. Он хотел заручиться поддержкой святых Божьих ангелов, чтобы помочь людям в их бедах и нуждах, но лишь отворил дверь непонятным силам, природа которых была отлична от его собственной.

Вдруг он почувствовал, что не может идти дальше. Не твоя забота. Он сел на невысокую каменную ограду и оперся дрожащими руками о колени.

«Не пройдет и года, как этого прощелыгу повесят, — сказал викарий. — Сомнений нет».

«Да будет тогда Господь милосерд к нему. И к нашим душам тоже».

Не призывайте силы из тех сфер, где они обитают, думал Джон Ди, дабы они не ответили вам[509]. Ибо они никогда не будут послушны нашей воле, а по собственной воле они не более склонны помогать нам, чем море или ветер. Иов молил Господа, который дозволил убить детей праведника, о помощи и понимании; а Господь в ответ показал ему величие творений Своих и крепость длани Своей и велел замолчать.

По давней привычке Джон Ди продолжал вести дневник — отчет о ежедневных трудах, одолженных книгах, болезнях детей, о снах. Привиделось мне и явилось во сне множество книг, новых и странного содержания[510]. Записи с течением лет становились все короче; затем все реже. В них ничего не сказано о смерти его жены от чумы[511]: а он-то думал, что Джейн надолго его переживет. Жители Манчестера взывали к Богу, чтобы тот открыл им, чьи грехи накликали чуму, кого винить — папистов или дьяволопоклонников; Ди схоронил жену молча.

Время от времени визитеры упоминали Эдварда Келли, и нечастые письма приносили вести о нем[512]. Келли в императорской темнице; он впал в немилость; он опять в чести[513]; он женился на богемской дворянке[514]. В марте 1593 года он снился Ди две ночи подряд, словно бы пришел в гости ко мне с женой своей и братом. Ди сделал отметку и о письме, написанном от лица Келли, хоть и не его рукой[515], с приглашением вернуться в Прагу на службу к императору, который все простил. Потом, 25 ноября 1595 года, Ди заносит в дневник одну короткую строчку: говорят, что сэр Эдвард Келли убит.

Жители Праги любят рассказывать гостям своего города три истории: повесть о проклятом волшебнике Яне Фаусте, дом которого вам могут показать: иногда один дом, иногда другой, в иной части города; также историю о Големе, которого сделал главный раввин Лёв[516]: этот Голем то ли спасал евреев в дни бедствий, то ли сам стал их бедой, а может, все разом; и наконец, историю об ирландском рыцаре-алхимике Келли, который жил на улице Златоделов и был женат на богемской красавице Иоанне: он якобы разбился насмерть при побеге из Белой Башни или какой-то другой тюрьмы, куда его посадили, когда он не сумел сотворить для императора золото — или достаточную меру такового.

Но Фауст никогда не жил в Праге[517]; все свои чудеса он творил в других городах. О чудесных способностях главного раввина не известно ничего, но Голема на самом деле создал раввин из Хелма[518], за пятьдесят лет до рождения будущего главного раввина Праги. Эдвард Келли после множества злоключений действительно был заточен в высокой башне под надзор имперской стражи[519], но там судьба его раскололась на множество судеб.