Демонтаж коммунизма. Тридцать лет спустя

Смена оптики научного анализа динамики постсоветских режимов со структурной на «агентскую» может привести к таким же выводам в отношении прошлых «агентских» концепций смены режимов – тех, что появились в ходе третьей волны демократизации114. Подобно тому как Адам Пшеворский считал «демократию случайным исходом конфликтов»115, «взлет» авторитаризма в постсоветской Евразии (и не только) также можно трактовать как случайный результат конфликтов внутри элит. По многим параметрам постсоветские недемократические страны не были обречены (и по-прежнему не обречены) на установление персоналистских авторитарных режимов «раз и навсегда», хотя сегодня шансы на их демократизацию, мягко говоря, не выглядят многообещающими. Тем не менее такая смена оптики важна не только с политической, но и с научной точки зрения.

ЧЕМ ВАЖНЫ АКТОРЫ?

Нынешний пессимистический консенсус ученых относительно перспектив демократии и демократизации в мире (и особенно в постсоветской Евразии) не выглядит чем-то совершенно новым. В известной степени он выглядит репликой пессимистического консенсуса 1970‐х. Это было время, когда негативные последствия Вьетнамской войны воспринимались в качестве угрозы для западного мира куда серьезнее, чем сегодня Брексит и правление Трампа; когда тупиковая ситуация стагфляции расценивалась как предвестник грядущего упадка, а то и полного краха капитализма; и когда почти никто не верил, что коммунизму сравнительно скоро придет конец. В те годы видные ученые публиковали алармистские работы о неустранимом глобальном кризисе демократии, а в скептических оценках будущего политических свобод в развивающихся странах превалировал структурный детерминизм116 – современным аналитикам все это покажется до боли знакомым. В то время трудно было предсказать конец прочно укоренившегося авторитаризма в Португалии и Испании, и уж тем более общий крах недемократических режимов в Латинской Америке, а затем и в Восточной Европе уже в следующем десятилетии. Но примерно в то же время – в 1979 году – под эгидой Центра Вудро Вильсона началась работа над самым фундаментальным проектом по изучению роли акторов в процессе смены режимов, через семь лет увенчавшаяся публикацией широко цитируемого четырехтомника «Переходы от авторитарного правления»117.

Много лет спустя Гильермо О’Доннелл так вспоминал о методологической «точке отсчета» этого проекта: «…этот (структурный. – В. Г.) подход показался нам весьма пессимистическим, и мы решили сделать акцент на политических факторах, целенаправленных политических действиях, показать, как политика может нейтрализовать или активировать эти медленно действующие структурные факторы. Мы также полагали <…> что воздействие структурных переменных на поведение индивидов – не служит барьером само по себе, что оно тоже меняется»118. Этот аргумент стоит рассмотреть по-новому в свете недавней динамики политических режимов по всему миру, и в том числе в постсоветской Евразии. Хотя участники проекта «Переходы от авторитарного правления» сочувствовали демократии и их решение сосредоточиться на ключевой роли действий акторов обусловливалось несогласием с тезисом сторонников структурного подхода об устойчивости авторитарного статус-кво, они не отрицали структурной теории как таковой, а лишь пересмотрели представления о воздействии структурных факторов119. Ориентированный на акторов подход привнес столь необходимое динамичное измерение в статичную картину политических режимов, которые в то время рассматривались лишь как производные от уровня экономического развития, социальной структуры и/или культурной специфики. Хотя участники этого проекта разработали «динамическую модель»120 процесса демократизации, методология их анализа была предложена несколько раньше, в рамках другого масштабного проекта, исследовавшего провалы демократии121: в ее основе лежали похожие концептуальные и методологические принципы. Суммируя сказанное: анализ, фокусирующийся на анализе действий политических акторов на микроуровне, часто формализуемых в рамках теории рационального выбора и теории игр122, стали полезным дополнением, но не заменой структурного анализа на макроуровне123.

Уроки пессимистического консенсуса 1970‐х и путей его преодоления в следующем десятилетии – как в политическом, так и в научном смысле – могут быть полезны при переосмыслении нынешнего положения дел в изучении динамики постсоветских режимов и его дальнейших перспектив. Задача представляется особенно важной в контексте недавнего бума исследований российских политических процессов в США124, обусловленного сохраняющейся напряженностью в российско-американских отношениях125. Необходимость новой «динамической модели» постсоветских политических режимов, которая придет на смену нынешнему «пессимистическому консенсусу» и может быть актуальной не только для изучения евразийского региона, важна и для выработки новой исследовательской повестки дня в целом.