Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин

Она говорила, что и рядовые немцы виноваты в преступлениях нацистов, потому что они одобряли власть нацистских вождей. Немцам это не понравилось.

В аэропорту Темпельхоф ее встречала мать, пережившая войну в рейхе. Марлен обожала мать и всю жизнь страдала из-за того, что в свое время не смогла вывезти ее из Германии. Через несколько месяцев ее мать ушла из жизни.

В Париже Марлен была потрясена красотой молодого актера Жерара Филипа. Еще одна любовь с первого взгляда. Она одарила его немыслимым числом красных роз и постоянно ожидала его за кулисами. Ее воображение поразил и Жан Маре, самый красивый мужчина французского кино после Жерара Филипа. Но Жан Маре, к величайшему огорчению его поклонниц, не интересовался женщинами. Еще одного поклонника она нашла в Польше – Збигнева Цибульского, любимого актера режиссера Анджея Вайды.

Но произошло непоправимое. Когда Збигнев Цибульский закончил фильм, он хотел успеть на тот же ночной поезд, каким уехала Марлен. Он опоздал и, когда поезд уже отходил от перрона, попытался запрыгнуть в вагон на ходу, упал под колеса и погиб.

В Марлен влюблялись все более молодые мужчины. Некоторым она уже в матери годилась. Они не замечали разницы в возрасте. Она была все так же обольстительна.

«Она никогда не прибегала к диетам, – пишет ее дочь. – Она даже не знала, что такое калория. И никогда не пользовалась кольдкремом, который был основой косметики в тридцатые годы. Она пила кофе, чай, курила и не ела, а пощипывала. Эта ее манера есть всегда поражала. Соленые огурцы, квашеная капуста, селедка и салями. Как ей удалось избежать гастрита, остается тайной».

Для женщин, мечтающих о таком же счастье, каким была одарена она, Марлен написала цикл статей «Как быть любимой»:

«Чтобы сделать мужчину счастливым, вам придется трудиться круглые стуки без выходных. На себя у вас останется совсем мало времени. А если у вас есть дети, времени не останется вовсе. Прислушайтесь к своим мужчинам! Они говорят вам о своих желаниях: когда им хочется поговорить с вами и когда вам лучше помолчать, когда вам нужно высказать свое мнение, а когда просто послушать, когда задавать вопросы, а когда поцеловать без лишних слов…»

Марлен не лукавила. По словам ее дочери, она «искренне верила, что женщины не должны возражать мужчинам, потому что мужчины – высшие существа, чью власть следует смиренно терпеть».

Не без волнения Марлен Дитрих поехала с гастролями в Западную Германию и Западный Берлин. Ее замечательно встречали. Но не все. Однажды в ресторане к ее столику подошла одна немка и плюнула ей в лицо:

– Это тебе за Германию и за то, что ты с нами сделала! Многие немцы говорили в своем кругу, что не могут простить ей того, что она покинула родину, что в трудный час Германии поддерживала ее врагов, а после разгрома Третьего рейха вернулась в Берлин в американской военной форме.

Скорее они не могли простить Марлен того, что она была живым укором. Возможно, завидовали: какая предусмотрительная – вовремя уехала из рейха, а мы поставили не на ту лошадку. Но она как раз в отличие от тех, кто остался в Третьем рейхе, чтобы насладиться любовью власти, не была расчетливой. Ею руководили инстинкт, эмоции, добрые чувства и принципы. Поэтому она покинула Германию и не пожелала возвращаться:

«В Варшаве мы жили в единственном отеле, действовавшем в то время. Женщины выстраивались в коридоре и становились на колени, когда я выходила из комнаты, целовали мне руки. Они говорили, что в гитлеровское время я была вместе с ними. Большую часть времени я плакала. Я шла на площадь к памятнику жертвам восстания в гетто и плакала там еще больше. Меня переполняла ненависть к Гитлеру. Я чувствовала себя виноватой за всю немецкую нацию».

Она не позволила нацистам околдовать себя. Она была талантлива и самодостаточна. Ей не нужны были успех и материальное благополучие за счет других, отправленных в концлагерь или изгнанных из страны. Она не нуждалась в том, чтобы власть устраняла ее конкурентов. Она обходилась собственными силами – побеждала их на сцене или на съемочной площадке.

Она охотно позволяла мужчинам – или женщинам – соблазнять себя. Никогда не придерживалась строгих нравов, нарушала некоторые заповеди, много грешила – по представлениям того времени. Но она не была аморальной, она лишь разрушала табу, которые вскоре исчезли без следа. И она не переступала ту грань, за которой человек становится соучастником преступлений. Она изменяла мужу, но не человечности. Не по этой ли причине ее так гневно осуждали те, кто служил Третьему рейху?

После крушения Берлинской стены она пожелала упокоиться рядом с матерью…

В Берлине ее хоронили под угрозы неонацистов. Неонацисты кричали:

– Неужели забыли, что во время Второй мировой Дитрих заявила, что она гораздо больше скорбит о бомбардировке Лондона, чем Гамбурга?

Городская полиция выставила правящему сенату большой счет за услуги по предотвращению беспорядков во время похорон Марлен Дитрих.