Демоны Анны

– Гарольда Гринвуда и Ирвина Стивенсона прооперировали! – затараторила Фелиция, очевидно, радуясь вопросу. – Дороти Гейбл получила черепно-мозговую травму, Селеста Спринг тоже, и еще она сломала три ребра, у Марии Пилинор сильное сотрясение, а Джеймс Альби сломал нос.

– Какой кошмар… – прошептала я.

– Это точно! – подхватила Фелиция. – Родительский комитет давно собирал голоса за отмену охоты, чтобы на нее ходили только желающие! Представляю, что сейчас начнется! Мать Селесты точно просто так этого не оставит. Мы наконец-то избавимся от ежемесячных вылазок! – воскликнула соседка радостно, и я ощутила, как она мне противна со своим умением найти выгоду даже в такой ситуации.

Но я все же молчала и слушала еще с полчаса комментарии Фелиции по поводу случившегося, а еще комментарии Ирионы, других подруг, всех сокурсников и даже мнение ректора, которое было ей известно непонятно каким образом. В дверь коротко постучали, и, не дожидаясь приглашения, в комнату влетел Чарли. Он сразу направился ко мне, не обращая внимания на цоканье моей соседки, возмущенной такой наглостью.

– Энн, ты как? – спросил он, присаживаясь рядом.

– Не очень, – честно призналась я.

– Пойдем ко мне, поговорим, – сказал Чарли, помогая мне встать, и я послушно побрела за ним.

Лиама в их комнате не было, скорее всего, об этом позаботился сам Чарли. Я села на кровать, и Чарли обнял меня, прижимая к себе и целуя.

– Расскажешь что-нибудь? – нарушил он тишину, и я мотнула головой. – Ну как хочешь. Главное, что ты цела! – сказал он, коснувшись губами моего виска.

– Зато другие пострадали, – ответила я, уткнувшись лицом в его плечо.

– Ну и что? Ты здесь ни при чем. Это их судьба, – просто ответил Чарли.

– Так нельзя! – возразила я.

– Что нельзя? Так думать? Но это же нормально. Твоей вины нет, так чего расстраиваться? – не понимал он.

– Чарли, – сказала я, серьезно посмотрев ему в глаза, и тихо озвучила свои наихудшие опасения: – Касини находят нас третий раз.

– И что? – спросил он удивленно.

– Похоже, я приношу несчастье, – ответила я, и Чарли расхохотался.

– Энн, ты бываешь иногда такой дурочкой, – сказал он сквозь смех и получил от меня тычок в ребро. – Ну-ну. Не обижайся. Правда. Брось думать о такой ерунде!

Но я не могла. Почему-то я не могла перестать думать об этом совпадении, и что-то внутри меня говорило, что я права.

– Успокойся, Анна, у тебя стресс. Ты ходила в лазарет, может, у тебя тоже травма? – спросил Чарли, но я отодвинулась и зло глянула на него.

– Нет у меня никакой травмы!

– Хорошо! – кивнул Чарли, и я вернулась в его объятия. – Но странно, – задумчиво произнес он.

– Что странно?

– Что даже сейчас, несмотря на твой усталый грустный вид, я очень сильно хочу тебя, – серьезно ответил он, и я рассмеялась.

– Это ты бываешь таким дураком! – сказала, толкая Чарли в бок, но он успел увернуться.

– Я серьезно, Энн, это какая-то магия! – признался Чарли.

– У нас не было секса почти пять дней, это не магия, а гормоны, – скептично заметила я, но мой парень отрицательно замотал головой.

– Нет. Так никогда не было со мной, это магия, – возразил он серьезно, и я вновь засмеялась.

Я пробыла у Чарли до вечера, ему удалось вернуть мне хорошее настроение, и, покидая его, я уже не чувствовала себя такой подавленной. После ужина Чарли проводил меня до двери моей комнаты, и там мы нехотя расстались.

– Тебя искал профессор Пинклтон, – огорошила меня Фелиция, едва я только вошла в комнату. – Просил передать, чтобы ты завтра зашла в его кабинет.

– Зачем? – удивленно спросила я, и моя спина покрылась испариной.

– Не знаю, – расстроенно пожала плечами Фелиция.

У меня появилось дурное предчувствие, разговор наедине с Пинклтоном пугал, и я всю ночь ворочалась с боку на бок, пытаясь угадать, что он задумал. Даже пришла мысль: не зайти ли к профессору прямо сейчас? Но все же я сдержалась и, терпеливо дождавшись утра и пропустив завтрак, который опять не лез в горло, поспешно отправилась в Академию.

Была суббота, но двери Академии не запирались и в выходные, и я зашагала по пустынному коридору прямо к кабинету мистера Пинклтона, думая, что зря никого не предупредила о визите к возможному демону. Остановившись перед серой дверью с аккуратной именной табличкой, я тихо постучала.

– Войдите!

Профессор сидел за огромным письменным столом. Он вскинул на меня строгий взгляд и сказал:

– Присаживайтесь. Я схожу за ректором и вашим деканом.

Вскоре в кабинет вошли мистер Тринеган и мистер Фолкнер. Ректор был пожилым седоволосым мужчиной с неприятным, пронизывающим взглядом. Он пристально посмотрел на меня холодными бледно-голубыми глазами из-под очков, и мне стало нехорошо. В присутствии ректора я почему-то почувствовала себя виновной в чем-то, хотя ничего плохого не совершала, если, конечно, пренебречь парой незаконных вылазок и начатым расследованием. Я невольно опустила глаза и на всякий случай прогнала прочь мысли о наших вечеринках, ведь наверняка мистер Фолкнер, а быть может, и не только он, попытается меня прочесть.