Демоны Дома Огня

Ашер осторожно высвободил руку из-под ее головы. Он сел на кровати, будто не решаясь сделать что-то очень важное, непоправимое, после чего пути назад не будет. Потер виски, взлохматил волосы. Ашер обещал дону Гильяно, обещал себе, что, если Амрита не вспомнит, он не будет открывать ей правды. Ведь этот удар сильнее, чем пробуждение.

Ашер помнил тот день, когда он стоял в кабинете дона Асада, как нашкодивший мальчишка.

– Ашер, я запрещаю тебе приближаться к этой девушке. Я запрещаю тебе разговаривать с ней. Если она решится тебя пригласить, так тому и быть. Но пока этого не произошло, я запрещаю тебе даже смотреть на нее.

– Слушаюсь, дон Гильяно, – ответил он тогда. Ашер не мог ответить иначе. И он не смотрел на нее. Даже случайно не оказывался рядом. Не сказал ей ни слова. Он не бросил на нее ни единого взгляда. И все же… она пригласила его, а он не смог ей отказать.

– Это наш дневник, – он протянул ей книжку в сафьяновом зеленом переплете. – Обычно я читаю тебе записи, чтобы ты узнала нашу с тобой историю. Я описываю свою жизнь, но часто ты просишь меня записать что-нибудь с твоих слов.

Танцовщицы не умели ни читать, ни писать. На их образование не тратили время, которого и так у них было мало. Их удел – танец. И в искусстве танца они достигали высшего мастерства.

– И я что-нибудь вспоминаю? – опасливо покосилась она на протянутую книгу, не решаясь взять ее в руки.

– Нет. Ты не можешь вспомнить. Каждую жизнь ты начинаешь заново. Но так тебе легче понять себя и меня.

Она взяла книжку в руки, полистала.

– Наш дневник? Это наша история? – Она взвесила дневник на ладони.

– Если ты думаешь, что он единственный, то ты ошибаешься.

И глядя на то, как он достает из ящиков стола стопки потрепанных зеленых книжиц, сгружая их на постель, она растерянно спросила:

– Сколько же лет длится, ммм… наша история?

Ашер выпрямился:

– Почти семьсот.

– Семь сотен лет? – Для нее, начавшей жить всего год назад, это прозвучало невероятной цифрой. – Мы встречаемся?

Угол рта резко дернулся вниз, Ашер с горечью подтвердил:

– Да, наверное, это самое точное определение наших отношений. Мы встречаемся.

Кусочки мозаики начали складываться в осмысленный узор:

– Поэтому ты никого не приглашаешь на Церемонии?

Он кивнул.

– У нас всего одна ночь?

– В этот раз – да. Но так не всегда, ты не бойся. Иногда у нас есть целый год.

– Год, – безнадежным эхом повторила Амрита. И тут же ярость вскипела в мозгу, поднялась, как морская пена. – Почему мне никто не сказал? Почему ты мне не сказал? Я бы не тратила время на страхи и ожидание, не боялась бы, что ты мне откажешь, пригласила тебя намного раньше, а не перед самой Ночью Фортуны!

– Мы не имеем права обсуждать прошлую жизнь. Каждая жизнь в Доме – новое начало, и прошлого не существует. Дон Гильяно надеется, что однажды ты не вспомнишь меня, не пригласишь. Если это случится хоть раз, то пропасть забвения будет расширяться с каждым твоим пробуждением и ты окончательно забудешь меня. Преступление станет историей. И никому уже не будет до него дела.

– Преступление, – шепотом повторила Амрита. – А я думала, что так хорошо исполняю все Законы и правила Дома Гильяно. Завтра мы начинаем Танец Розы, я ведь погибну или, может быть… – Она не договорила и с надеждой взглянула на Ашера, будто от него что-то зависело.

– Погибнешь, – безжалостно констатировал он. – Лилу очень сердиты на нас.

– А если у меня не получится проснуться через год? Как долго я могу отсутствовать?

– Как-то тебя не было четырнадцать лет.

– Четырнадцать! – торжественным шепотом повторила она. – И что ты делал?

– Ждал тебя.

Амрита нахмурилась, она, конечно, проснулась год назад, но не вчера. Бесед с сестрами-танцовщицами было вполне достаточно, чтобы понять: ни один мужчина не будет четырнадцать лет чахнуть в одиночестве. Конечно, он ждал, у Амриты не было повода сомневаться в словах Ашера, но кто-то же скрашивал ему ожидание.

– Амрита, я Страж, не забывай. Мне ведомы человеческие мысли. Но не нужно быть Стражем, чтобы понять, что ты хочешь спросить. У меня нет женщин, кроме тебя. Когда ты умираешь в танце, я нахожу твою душу среди роз в Саду. Ты всегда со мной. – Он перелистал одну из сафьяновых книжек – между страницами желтели лепестки белой розы.

– Ашер… – только и смогла вымолвить она.

– А еще я придумал город в твою честь. Цветочный город. Флорентию.

– Ты построил его?