Демоны Дома Огня

– Беда в том, Ашер, что ты прячешься за мою спину. Не тебе решать проблемы с лилу. Не к тебе они приходят с претензиями. Не тебе они угрожают. Я, дон Гильяно, вынужден выслушивать их мерзкие требования. И я вынужден им что-то отвечать, выгораживая тебя. Веришь или нет, но в иной год мне хочется передать тебе нож и кольцо, чтобы ты сам разгребал свалку, которую ты же и устроил. Единственное, что меня останавливает, это обязательства перед семьей. Ты не готов отвечать за всех. Ты не можешь отвечать даже за себя. Видимо, неправильно понимаешь фразу о том, что ради любви нужно идти на жертвы. Ты стремишься принести в жертву своей любви всех нас, свою семью, свой Дом. Вместо того чтобы задуматься о благе многих, думаешь только о себе.

В нижнем смысловом слое, как зловещий пунктир, просвечивало: «Я могу заставить тебя». Но что такое Страж, после того как вопреки собственной натуре он примет чужую волю? Он больше не будет Первым, в лучшем случае станет кем-то, кто выполняет приказы. Он больше не сможет творить, если его воля будет подавлена.

– Тебе сходило с рук очень многое, потому что ты Страж. Но быть Стражем не означает вседозволенность.

Это уже была прямая угроза. Ашер стиснул бокал – вперемешку со льдом на пол посыпалось стекло.

– Я верю в то, что, если поступаешь в согласии со своей душой, ты движешься в верном направлении. Амрита станет моей женой. А лилу придется заткнуться.

* * *

Занимался вечер. Близился Час коктейлей. Донна Кай оборвала бесконечно вьющуюся нить своего плотного расписания, ей нужно было поговорить с сыном. Служитель вернулся ни с чем:

– Стражи заняты с Таблицами МЕ.

Никто не смел отвлекать Стражей от Таблиц. Они наносили знаки на Таблицы синхронно, повинуясь неслышной команде Первого Стража. Фигуры, вычерченные на ладонях, должны были быть свежими, раны – кровоточить. Кровь бурлила на высшей точке кипения, прожигала камень, оставляя на нем рельеф знаков. Чем точнее было нанесение, тем чище получалось отражение, которое транслировалось в мир, отражаясь еще десятки, сотни раз, как эхо, замирая вдали. Далекий отголосок ключа возвращался на Таблицы Отражения, часто внося сумятицу и неразбериху в изначальные знаки. Его нужно было быстро осмыслить – стереть или исправить, иначе ключ отражался еще раз, уже искаженный.

Но донна Кай не могла ждать. Она чувствовала – что-то должно случиться. Ее сын принял решение, и никто, даже дон Гильяно, не смог отговорить его. Ей надо попытаться. Он всегда прислушивался к словам матери. Странно, но ей всегда было легче с младшим близнецом, с Шемом. Хотя с ним она не пережила и доли того, что связывало ее с Ашером.

На кладбище ковер короткостриженой травы приглушал шаги. Горбатые спины могил не несли имен. Только Гильяно знали, кто лежит в них. Но среди обычных камней стояли и эти, отшлифованные до холодной гладкости, – черные зеркала. Таблицы Отражения. Напротив них, на строго отмеренном расстоянии, высились другие камни – пористые, траченные бурями и солнцем. Таблицы Нанесения. В них въелась вязь письмен, углов, квадратов. Для непосвященного – полустертые строчки эпитафий на непонятном языке.

Стражи не наносили ключ, будь иначе – вибрации чувствовались бы большинством обитателей Дома. Они стирали написанное. Ребром ладони, пока кожа не сойдет, как перчатка, и кровь равномерно не покроет камень. Они уничтожали часть старинного ключа. И под их руками исчезали приметы времени. Забывались песни, сказания, символы, имена. Пластами исчезала в бездне история: даты, причины событий, мотивы глав государств, тактика полководцев. Под руками Стражей погибали города: их заносило песком, на них обрушивались эпидемии, гром и молния сходили с небес, память о них становилась тонкой, как паутина. Но если в случайных книгах города и правители упоминались под другими, непривычными, именами, то так они могли спастись от забвения.

Безмолвный знак – и Стражи с легким поклоном отступили от Таблиц. Ветер закрутил черные плащи за их спинами в спирали. Старомодные плащи, маскарадные костюмы – скорее дань традиции, чем необходимость. Пока донна Кай шла к сыну, поняла, что Ашер уже знает все, что она ему собиралась сказать. И она поспешила предупредить поток обвинений, которые он мог бы ей предъявить:

– Ты думаешь, я не желаю тебе счастья? Ревную тебя, завидую Амрите?

И поскольку Ашер многозначительно молчал, она почти закричала:

– Так проверь меня! Я не стану закрываться. Смотри!

Он покачал головой.

– Гильяно не вспоминают о прошлых жизнях, – произнесла донна Кай формулу Закона. – Но ты помнишь, как мы были влюблены, как рождались братом и сестрой и даже близнецами. Я всегда за тебя, Ашер. Ты хотел родиться Стражем, но гены никак не складывались в правильную комбинацию, я сделала все, чтобы у тебя было больше шансов. Стала женой Стражу Асаду, матерью тебе и Шему. Если ты нашел свою любовь, я рада. И не собираюсь мешать.

– Кай, я верю тебе, – уставшим голосом ответил он ей.