Демоны Дома Огня

– Год? – Ада растерялась. И как напоминание, в памяти снова мелькнул силуэт девушки. – Ужасно старомодное платье, – пробормотала она. – Средневековье? – пожала плечами и беспомощно улыбнулась.

– Тогда такой вещице место в музее, – резонно предположил синьор Стефано, но глаза его оставались серьезными. Средневековье! Разве с тех пор что-то могло сохраниться? Пережить войны, потопы, оккупацию, погромы, реконструкции? – Синьор Гильяно! – взмолился хозяин лавочки. Оказывается, и здесь Ашера знали, хотя и не спешили заявлять о своем знакомстве. – Объясните своей прекрасной спутнице, почему у меня не может быть той вещи, о которой она спрашивает.

– Средневековье для меня не такая уж и древность, – откликнулся Ашер. – А этой черепашке не меньше двухсот. – Он показал на стеклянный куб, в котором застыла плывущая в вечность черепаха.

– Посмотрим, что я могу для вас сделать, – туманно произнес хозяин и скрылся в глубинах магазина.

Когда синьор Стефано поставил перед ней тот самый ящик розового дерева, у Ады сердце подпрыгнуло до горла – так велика была радость узнавания. Синьор Стефано осторожно обеими руками приподнял крышку. Сапфиры в черненом серебре, будто затуманенные дыханием, как сквозь иней, мягко мерцали.

– Мой прапрапрапрадед был первым, кто приобрел ожерелье. Его много раз перепродавали, но оно всегда возвращалось в нашу семью. Иногда новые владельцы умоляли его забрать, говорили, что ожерелье проклято и притягивает несчастья. Мой долг вас предупредить. Никто не знает, чьи инициалы на крышке. Говорят, ожерелье принадлежало бессмертной принцессе с Зеленого острова, она и наложила проклятие, когда голландские завоеватели отняли у нее драгоценность. Но считается, что проклятие будет разрушено, если украшение попадет в руки сильной женщины, той, кто сумеет победить зло.

– Сколько? – спросила Ада и замерла, ожидая, что сумма сейчас начнет множиться цифрами, круглиться нулями. Ашер, чего доброго, пожадничает…

– Возьмите. Синьор Гильяно потом рассчитается со мной. Не беспокойтесь. Позвольте, я заверну.

Когда они выходили из прохладного полумрака лавочки на свет, Ашер что-то пробормотал из сбегающих, липнущих спинами согласных.

– Что? – переспросила Ада.

– Сапфиры дарят, когда возвращаются…

– Откуда это? – наморщила лоб Ада. Фраза показалась ей знакомой. Смутно, весьма смутно… Может, рекламный слоган из модного журнала, ведь там рекламы – ровно половина тома?

– Из одной старинной сказки, – ответил Ашер.

* * *

Могучая чернявая маникюрша Роза с тонкими усиками над верхней губой выслушала сетования Ады на то, что платья, подходящего к светскому приему, у нее нет и, похоже, не будет, с сочувственным, но немного встревоженным лицом. Наконец, закончив обрабатывать ногти клиентки стеклянной пилочкой, спросила:

– А вам обязательно идти? Видите ли, князь… о нем ходят слухи… – Роза нерешительно прятала глаза, но в то же время страстно желала поделиться сплетнями. – Подозревали даже, что он – Флорентийский монстр. Его вызывали на допрос, представляете? А все из-за его увлечений… ммм… не совсем приличных. Говорят, он устраивает оргии у себя в особняке.

– Оргии? – Ада почувствовала себя так, будто у нее отобрали новогодний подарок и при этом пнули ногой в живот.

Вполне в духе Ашера пригласить ее участвовать в оргии. Вот почему наряд не важен. Конечно, он назовет тебя своей девушкой, а потом передаст по цепочке десятку незнакомцев – так будет и веселее, и унизительнее. Злость колючим ежом встала поперек горла, в глазах солоно защипало. Как, наверное, веселился Ашер, когда она так тщательно выбирала драгоценности! Она бы тоже посмеялась – невероятно забавно наблюдать, как девушка готовится идти на прием, а попадает на разнузданную вечеринку. «И почему ко мне вся грязь липнет?» – думала она, а щеки уже начинали пылать от стыда…

– Князь оправдывался тем, что все его гости – совершеннолетние и участвовали по собственному желанию. Ну вы понимаете, без принуждения. И кто может запретить богатому человеку развлекаться так, как он хочет, в компании своих друзей? Но согласитесь, распущенность – это мерзко. И ведь вся беда в том, что аппетиты в этом деле растут. Сегодня все спариваются по доброй воле, а завтра силком потащат девственницу на черный алтарь. Разумеется, речь не о вас. – И она бросила на Аду такой выразительный взгляд, что та почувствовала себя униженной. – Вы-то, слава богу, давно не девственница.

Разговоры с маникюршей сначала не заходили дальше обсуждения погоды и газетных новостей, но Ада стала часто у нее бывать, а маникюр так располагает к откровенной болтовне…