Демоны города масок

Выхватив из ножен на поясе кинжал, я бросилась к двери, за которой уже никого не было. Взволнованные голоса раздавались издали, из тронного зала. Держа каму на изготовку, я двинулась на звук. Колотящееся сердце постепенно замедлялось, стук крови в горле прекращался, а мысли наполняла блаженная пустота. Капли подействовали моментально.

В дальнем углу тронного зала, как раз у подножия каменной лестницы, столпились гомонящие люди. Я выхватила взглядом Иглу, остервенело роющуюся в холщовом мешке, и спешащего к своей спальне Ман-сура. На известняковом полу лежал человек, обернутый в черный плащ. Рядом с Иглой склонилась Маура и что-то ей настойчиво нашептывала. Ученица Мансура раздраженно отмахнулась и продолжила поиски.

Я приблизилась и заглянула через плечо матери. Лицо человека, что распластался без сознания, едва сойдя с лестницы, скрывала золоченая маска, а тело – плотная материя плаща, в свете факелов блестящего от жидкости. Погодите-ка, это ожог! Сильный ожог. Ткань запеклась на груди и руках незнакомца. А его волосы, выбившиеся из-под капюшона… неужели это…

– Нет, Эрдэнэ, не засыпай, – умоляла Игла, наконец вытащив из мешка три пузырька с настойками.

Она заботливо приподняла голову мужчины и осторожно сняла маску. Лицо Эрдэнэ осталось целым и невредимым, разве что кожа в полумраке тронного зала выглядела серой, как у трупов, которыми он повелевал. Его темные глаза закатывались в полубреду, но губы все равно упрямо растянулись в усмешке.

– Иголка, не переживай ты. Меня… ах… не так-то просто убить… – пробормотал он, ахая и вздрагивая от боли.

Игла поднесла к губам Эрдэнэ пузырек с настойкой и велела выпить до дна. Тот, морщась и захлебываясь, послушно выполнил приказ. Тем временем Маура выудила из мешка, в котором так остервенело копалась ученица Мансура, несколько полосок чистой ткани и вылила на них пузырек с мутной жидкостью, после чего приложила одну к груди Эрдэнэ, другими же обвязала его обожженные руки. Тот вздрогнул и зашипел, неосознанно потянувшись к ране, но Маура осторожно отвела его пылающие ожогами ладони от груди.

– Не шипи, – буркнула она. – Если сейчас не напитать этим настоем раны, они омертвеют. Да и прилипшую ткань нужно отмочить.

Через минуту подоспел Мансур. В руках он держал узелок с травами и мраморную ступку.

– Джар, отнеси Эрдэнэ в его комнату. Только, прошу тебя, осторожно, – распорядился он, обращаясь к тому самому мужчине, который обилием шерсти и свирепостью в узких зрачках напоминал хищника.

Волхат послушно кивнул и бережно, словно собирался перенести хрустальную вазу, поднял Эрдэнэ на руки. Повелитель трупов забормотал что-то ругательное, но его слабые угрозы никого не волновали.

У комнаты Эрдэнэ полузверь терпеливо дождался, пока идущая следом Игла откроет дощатую дверь. Уверена, у него хватило бы сил попросту вышибить ее.

– Закир, нужно больше огней. – Повелительный голос Мансура отразился от стен, отчего слепой мужчина, которого все так же поддерживала мать, испуганно кивнул. Его не было с нами в тронном зале, но сюда он подоспел на удивление вовремя.

Закир едва заметно повел рукой в сторону спальни Эрдэнэ, и из самых дальних уголков длинного хода к нам устремился десяток блуждающих огоньков. Так это он управлял ими! А я-то думала, что огни – часть магии пещеры.

Светлячки наполнили комнату Эрдэнэ светом, явив нам и роскошный ковер, и разномастные парчовые подушки, сваленные на широкой кровати, и ворох дорогой одежды, и столик с догоревшими благовониями, и даже обитое бархатом кресло. Как он протащил все это в пещеру? Наверняка «девочки» с удовольствием помогли хозяину.

Джар опустил кряхтящего Эрдэнэ на кровать и послушно вышел за дверь, повинуясь жесту Мауры.

– Расходитесь. Нечего тут смотреть! Все равно он сейчас ничего не расскажет! – гаркнула она, оттесняя своим телом толпу, чтобы закрыть дверь.

Любопытные обитатели пещеры не торопились расходиться, норовя заглянуть внутрь и обеспокоенно перешептываясь. Лишь окрик Мансура убедил их опасливо посторониться. Эти люди были невероятно сильны, так почему же так походили на гурьбу растерянных детишек?

– Настойка помогает слабо, Маура! Он снова бредит!

Возглас Иглы заставил толпу ахнуть и вновь загалдеть.

– Где он был? Кто на него напал? – вопрошал женский голос.

– Мансур уже которую ночь посылает его куда-то. Я своими глазами видел, как Эрдэнэ уходил с горы со своими трупами, – отвечал мужской.

– А вернулся один. Где же его прислужницы?

– Видать, сгорели там, откуда он выбрался.

Я сторонилась обитателей пещеры, но настороженно слушала их бормотание.

– Амаль Кахир, мы можем поговорить? – Голос Данира, возникшего рядом со мной внезапно словно тень, заставил меня встрепенуться.

Вчера в суматохе церемонии я и не заметила, что привычная коричневая форма Данира исчезла, а ее место заняли видавшие виды черные шаровары и серая рубаха из грубой ткани, подпоясанная длинным кушаком[1]. Отныне в этом простаке ничего не выдавало его прошлого, кроме неудержимого стремления все так же оберегать меня.