Демоны города масок

Стоило отползли подальше, как на пол, покрытый каменной крошкой, шагнула Игла. За ней вываливались солдаты, ругаясь и по-белоярски, и по-старонарамски. По сравнению с ними я смотрелась не такой уж неуклюжей. Когда все, включая женщин из прислуги, оказались в безопасности, мы пересчитались и осмотрелись.

Древняя крепость Меир-Каиль впечатляла. Во времена расцвета Нарама, возвышаясь на горном плато Алаг-Дан, она служила границей между властелином и его рабами… вернее, колониями. Ее охраняли горные духи-защитники, весьма охотно обитавшие возле мощного сиира. Меир-Каиль стала первой в череде побед Белоярской империи, пав вместе с защищавшими Нарам воинами. Наполовину разбитая, она так и осталась одиноко возвышаться остовом былого величия посреди безучастных гор. Годы разрушали ее, и забредали сюда разве что те, кто стремился отыскать сиир, о котором мало кому известно.

Нас окружали полуобвалившиеся стены из белого камня, в которых еще сохранились узкие стрельчатые окна и кое-где остались колонны и своды. Стоило мне отойти чуть дальше, и крыша над головой закончилась. Светлые стены, изъеденные безжалостным временем, стремились в затянутое тучами небо. Ни одной звезды не светило над головой, но на закате отсюда наверняка открывался чудесный вид. Недаром цитадель получила название Меир-Каиль – крепость заката.

Магия, пульсирующая в каждом клочке земли, даже сквозь толстую подошву сапог отдавалась в ступни едва заметными перекатами волн, а тело улавливало тепло даже под дуновениями осеннего ветра. К утру мы наберемся сил от сиира и с первыми лучами солнца выдвинемся дальше. До Адрама около десяти дней пути. Верхом мы добрались бы быстрее, но пешком без привалов далеко не уйдешь.

Неподалеку слышалось лошадиное ржание и плеск воды. Прежде чем расположиться на развалинах древней цитадели, я обернулась на солдат и улыбнулась, гордая собой и всеми нами. Мы сумели выбраться из Нарама, чтобы однажды вернуться туда победителями с Аждархой за спинами. И тогда Айдан не устоит. Его власть рухнет, а там, быть может, и власть Белоярской империи.

* * *

Босыми ногами я ступала по хрупкому, тонкому слою снега, оставляя черные следы. Белый покров таял под горячей кожей, но я не ощущала холода. Душу терзало тягучее, душащее чувство неизбежности. Оно давило на плечи, костлявыми пальцами сжимало грудь и нашептывало, что я не смогу… сама же утопну.

Покрасневшими от холода пальцами я сжимала черную перчатку и дрожала, ведь теплый камзол остался сиротливо лежать на снегу.

Шаг, еще шаг и еще. Босые ноги потихоньку погружались в обманчиво спокойную речную воду, а едва слышный звон звучал громче и громче. Течение казалось медленным, почти невидимым глазу. Вскоре оно поглотит меня, как множество незадачливых ведьм до этого. Куда я полезла? Это – высшая материя, доступная таким светилам, как моя мать, но уж никак не мне – полуволхату-полуведьме, которая не может повелевать ничем, кроме огня.

Нет, мне следовало попробовать! Это моя боль и моя ошибка. Я здесь из-за собственной глупости.

Вода уже достигла груди, вскоре я погрузилась по шею, а после – по макушку. Набранный в грудь воздух постепенно заканчивался. Внутри медленно разгорался пожар, но рука цеплялась за перчатку так, что сводило пальцы. Толща воды давила, словно обрушившаяся на плечи гора. Здесь и найдет меня смерть. Я останусь под водной гладью навеки…

– Убирайся, тварь!!!

Вопль, раздавшийся где-то поблизости, громовым эхом ворвался в мой до странного яркий сон. Совсем рядом, на соседнем покрывале, билась и брыкалась Игла. Я мигом села на жесткой постели, ощущая всем телом каждый камешек, на котором лежала, и настойчиво потрясла ученицу Мансура за плечо. Та вскрикнула, распахнула глаза и в страхе отшатнулась. Плотоядные тени взвились в ужасающем танце. Игла хрипло дышала. Ее бешеный взгляд никак не останавливался на чем-то одном, то и дело блуждая вокруг. Тусклые краски рассвета уже пробились в полуразрушенный зал крепости, где мы и расположились на ночь. Неподалеку догорал костер, а Туган, оставленный за караульного, благополучно задремал. Крик Иглы поднял не только его, но и всех остальных. Солдаты недовольно ворочались и осматривались, выискивая опасность.

– Что стряслось? – воскликнула я, отчаявшись поймать взгляд Иглы. Она выглядела взбешенной и растерянной одновременно. В карих глазах, обычно холодных, как у змеи, стояли слезы. Еще миг, и они покатились вниз, но Игла с остервенением вытерла лицо рукавом.

– Ничего, – буркнула она.

– Ты так не кричала даже в Нечистом лесу. Все еще снятся кошмары? – Надо же, в моем голосе спросонья даже проступило сочувствие. К Игле!

– Не твое дело!

Ну все, оно пропало. Как и не бывало.

– Не очень-то добр к тебе оказался сиир, – ехидно буркнула я.

Нашла, над кем насмехаться, дура! Явившиеся здесь сны наверняка несли особый смысл. Что тогда значила река, в которой я захлебывалась? Тяжесть толщи воды до сих пор ощущалась во всем теле. Неужели сиир продемонстрировал, какой непомерный груз взвалил на меня Мансур?