Демоны и ангелы российской политики лихих 90-х. Сбитые летчики

Как рассказывает главный редактор газеты «Стрингер» Елена Токарева, в 1989 году Костя Боровой, ее сосед по двору, с которым Токарева вместе выгуливала на детской площадке отпрысков, подрядил ее и всех их общих приятелей участвовать в избирательной кампании Иры Злобиной, нашей в то время подружки, которую потом узнала вся страна под именем Хакамада.

На повестке дня стояли первые демократические выборы в Моссовет, в котором намечался Комитет по собственности и малой приватизации. Пропускать такую возможность было бы преступлением для мыслящего бизнесмена.

«Пройдешь в Моссовет и возглавишь Комитет по собственности», — сказал Костя Ире. Он очень строго приказал ей сменить свою заурядную фамилию Злобина (по мужу) на девичью фамилию Хакамада, сказав, что «Злобиных у нас — вся страна, а Хакамада ты будешь единственная!». Он же посоветовал ей перестать без повода причитать «я как мать двоих детей и член КПСС» и еще честно рассказать простым избирателям об отце — японском коммунисте и брате — японском антикоммунисте. Профессиональных пиарщиков в те темные времена еще не было. И это был первый пиар, который допустила над собой Хакамада. С тех пор мы видели на сцене многих политиков, чьи меткие слова и выражения являлись ноу-хау специальных пиар-агентств, да и от первоначальной личности кандидата оставались только рожки да ножки.

Ира Злобина ругалась на Костю, кричала, что боится выступать перед народом, и шепотом сообщала, что «Сережа не потерпит, чтобы она сменила фамилию». Она действительно в те времена была матерью двоих небольших детей (один был свой, другой — Злобина), преподавала в зилов-ском вузе и была членом КПСС, но сочувствующим демократическому крылу.

«С теми выборами Ира не справилась. Она струсила и убежала с поля боя. А место, предназначенное ей судьбой, заняла тогда Лена Котова, подружка Владимира Гусинского. Котова на посту в Моссовете сумела сделать много хорошего для своих друзей по части недвижимости в Москве. Никакого самостоятельного бизнеса у Иры никогда не было. Она работала в команде, хорошо справлялась с представительской ролью. Все было весело и классно. Вскоре Костя создал Партию экономической свободы и подарил ее Ире», — рассказала Елена Токарева.

В мае 1992 года на базе ряда структур «новой экономики», прежде всего Российской товарно-сырьевой биржи (РТСБ), контролировавшей до 12 процентов российской экономики, была создана Партия экономической свободы (ПЭС), которая через год выставила неуемную японку в список кандидатов в Государственную думу от блока «Август». Блок не смог собрать необходимого для участия в выборах числа подписей. Однако Хакамада была избрана депутатом Государственной думы по Каширскому избирательному округу Москвы (№ 194). Сама Хакамада без стеснения вспоминает, что свою первую избирательную кампанию проводила на деньги ореховской преступной группировки! Причем под лозунгом борьбы с преступностью…

Комментируя ситуацию, сложившуюся в Партии экономической свободы перед выборами 1993 года, сопредседатель партии, кандидат в депутаты Государственной думы от блока «Август» Виктор Золотарев так охарактеризовал Ирину: «Хакамада по сравнению с Боровым обладает более адекватным восприятием политической ситуации. Ее самостоятельная позиция более реалистична, более гибка. Хакамада — старый друг Борового. Их прежние отношения в рамках руководства ПЭС вступили в новую фазу и приблизились к исчерпанию. Она не может существовать в политическом пространстве, оставаясь тенью Борового».

По мнению Золотарева, никто, кроме него и Хакамады, не ожидал провала предвыборной кампании ПЭС: «Хакамада, как руководитель аппарата, была близка к пониманию того, насколько не обеспечена предвыборная кампания. Она знала лучше всех, что реально представляют собой десятки организаций ПЭС на местах. Ощущение блефа возникало всегда, особенно при близком знакомстве с делами партии. Это блеф, не подтвержденный ничем».

На внеочередном съезде ПЭС, посвященном итогам выборов, конфликт Константина Борового и Ирины Хакамады стал очевиден для всех. Боровой, открывавший съезд, охарактеризовал общеполитическое положение в России как критическое, а проведение нового курса правительства как гарантию возвращения в конец 1991 года. Он также заявил о возможном переходе ПЭС в конструктивную оппозицию к президенту, все еще энергичному и воодушевленному кровавым подавлением восстания в Москве Ельцину.