Демоны прошлого

— Он понимал меня. С самого начала. Мужчины, которые так понимают женщин, — большая редкость. Это особый дар. Он знал, что я чувствую, как чувствую, и сам чувствовал точно так же. Он понимал мои сомнения, мои страхи, надежды, мечты. Словом, он знал и понимал меня. И это обезоружило меня. Я пыталась сопротивляться. Я уже тебе говорила об этом. Я полюбила Эда не потому, что нашла в нем то, чего тебе не хватало. Я полюбила его потому, что он обнаружил нечто во мне самой, о чем я даже не подозревала. А он это нашел и вытащил на свет божий.

Сара задумчиво улыбнулась.

— Даже если бы ты был здесь, ничего не изменилось бы, — продолжила она. — Я все равно полюбила бы Эда. Может, это происходило бы по-другому, но я все равно влюбилась бы. С этим ничего не поделаешь. Такова жизнь, Джайлз. Хотим мы того или нет.

— Да, точно так же я ничего не могу поделать со своей ненавистью, Сара. Я импотент не только телом, но и духом. Я знаю, что ты не перестанешь заботиться обо мне и отдавать мне все силы, но не этого я хочу. Я хочу того, что получает он, хочу того, что я видел сегодня.

— В любви есть кое-что поважнее секса, Джайлз. Я уже двадцать лет не спала с Эдом, но по-прежнему люблю его.

— Какое бесстыдство, Сара! Ты не стесняешься сказать прямо в глаза мужу о том, что двадцать лет не можешь забыть о ласках любовника!

— Я любила его и до того, как он пальцем до меня дотронулся!

— Еще бы! Ты уже объяснила — он же понимает женщин! Ему нужна была ты, Сара, вся целиком, а не легкая интрижка.

— Для Эда секс — не самое главное, — резко отозвалась Сара.

— И тем не менее это первое, на что реагируют женщины! Я сегодня глаз с тебя не спускал и очень многое понял, Сара. В том числе то, что он умеет производить впечатление на женщин.

— Значит, и я из их числа! Чувства не так просто призвать к порядку. Люби того, уважай этого. А вон того — ни-ни. Не знаю, почему все сошлось на Эде. Так уж случилось. И с этим ничего не поделаешь.

Джайлз чувствовал, как ее слова, точно острый нож, срезают с него кусок за куском, подбираясь к самому сердцу, и этот твердый, как камень, и горячий кусочек вот-вот даст сбой. Он расчетливо пригласил Эда на обед, чтобы внимательно и не спеша разглядеть, с кем ему придется иметь дело. Он всегда считал, что надо как следует знать своего врага, и особенно разобраться в его слабостях. Джайлз обнаружил, что слабостью Эда была Сара.

Он вздохнул, вздох получился похожим на стон, и он тут же почувствовал на себе руку Сары.

— Поступай как знаешь, — безучастно сказал он. — Я ничего не могу с этим поделать. Я устал, Сара. Устал от своего тела, от этой жизни, устал желать того, что не могу получить и не могу дать, устал принимать помощь и не иметь возможности отблагодарить. Устал быть на вторых ролях. Мне наконец захотелось быть первым. Для разнообразия. Я хочу быть способным любить тебя, Сара, и хочу, чтобы ты, Сара, могла любить меня.

— Я люблю тебя, Джайлз. Иначе я не осталась бы с тобой.

— Знаю. Только это не та любовь, которая мне нужна. Жизнь все ставит на свои места. Теперь уже ничего не поправишь. Он — шакал, который явился, чуя смерть, которая уже смердит.

— Что за бредни! — пылко возразила Сара. — Надо же придумать такое! Эд нисколько не жесток. И он вообще ничего не знает о тебе.

— Что у него — глаз нет?

— У тебя тоже есть глаза, только ты используешь их не по назначению.

Она повернулась, чтобы уйти, но он цепко схватил ее за руку.

— Прости, на меня хандра напала. Просто мне очень больно, мне страшно, меня мучает ревность. Не сердись, Сара. Попробуй понять… еще разок. Я инвалид, но у меня еще не все чувства атрофировались. Все это слишком тяжело, Сара.

В ее глазах блеснули слезы.

— Прости и ты, Джайлз.

— Только не надо меня жалеть. Жалость мне не поможет. Мне, впрочем, ничто уже не поможет. Да и тебе тоже. Все мы попали в капкан, Сара. Все эти годы я пытался представить себе, каков он, твой любовник. Теперь вот узнал. И мне стало еще больнее. — Он криво усмехнулся. — Вот что значит иметь честную жену, — сказал он горько. — Даже если честность обнаружилась потом — как в твоем случае. Уж лучше бы ты солгала мне, Сара. Ложь я, наверно, легче бы снес. А правда слишком сильно ранит.

— Я никогда не лгала тебе, Джайлз.

— Об этом и речь. Ты живешь с чистой совестью, но меня ты лишила покоя.

— Ты принял меня, хорошо зная обо всем.

— Да, я об этом знал. Чего не знал — дополнял с помощью воображения. Реальность оказалась куда хуже фантазии.

— Если для тебя невозможна больше наша совместная жизнь, скажи только слово.

— Чтобы освободить тебя и собственными руками отдать этому американскому молодчику? Нет уж, Сара.

— Что же ты хочешь, Джайлз?

— Я хочу тебя — тебя всю без остатка, какой тебя имел Эд Хардин. Не только твое тело, но и твои мысли, Сара, твое сердце и твою любовь. Я ревнив, Сара. Господи, — взмолился он, — зачем же ты сделал так, что самое главное, что я любил в этой женщине — ее честность, — заставило меня ее возненавидеть!