Демоны прошлой жизни

Францев покосился на майора и кивнул.

— Почти. Пятьдесят километров по трассе на север.

— А где это?

— А сейчас Вася в квадрате вам расскажет.

— Что-о? — очень удивился Романов. — Наш Вася сделал это? Он дурак, что ли?

— Насчет его умственных способностей ничего сказать не могу, но Вася, как мне кажется, хотя и не делал этого, но попадает в серьезную разработку. А потому, когда Кульков появится, скажите ему, что произошло, а потом оставьте нас на пять минут. Договорились?

— Как вам будет угодно.

Романов все-таки наполнил свой бокальчик. Сначала на треть, потом подумал и долил почти доверху. Выпил залпом, как водку. Взял с блюдечка ломтик лимона, медленно разжевал и поморщился.

— Задали вы мне задачку! — наконец произнес он. — Теперь надо решать, как дальше жить.

— Мне кажется, вы уже приняли решение. Иначе о чем мы с вами беседовали во время нашей предыдущей встречи?

Дмитрий Данилович посмотрел на потолок, словно вспоминая недавнюю их беседу, а потом осторожно и медленно склонил голову.

Через пару минут распахнулась дверь, и вошел Вася Кулек.

Увидев участкового и майора юстиции, он остановился и придал своему лицу удивленное выражение.

— Граждане начальники, вы меня преследуете, что ли?

Романов поднялся.

— Слушай сюда, Вася. Мне вот только что сообщили, что Алика Ашимова замочили.

— Как это?

— Так это ты их спроси, а у меня дела сейчас. Оставлю вас наедине на пяток минут.

Романов вышел, а Вася после некоторого раздумья плюхнулся в кресло, в котором недавно сидел Погудин. Посмотрел на четвертый бокальчик, стоящий на краю стола. Посмотрел и отодвинул его подальше.

— Ну! — сказал он.

— Быстрый какой, — удивился Францев и посмотрел на Павла. — Ну что, не будем ходить вокруг да около.

Кудеяров кивнул, и участковый обернулся к Кулькову:

— Так если по-быстрому хочешь, то влип ты, Вася.

— Чего ты гонишь?

— Я? — удивился Николай. — Алика грохнули в «Рыбачьем домике». Замочили с той самой проституткой, которую ты ему оставил.

Кульков покраснел от напряжения, а Францев продолжал:

— Есть свидетели, которые уверяют, что оставили вас троих, а других там поблизости не было. И в домике, и в бане — везде твои отпечатки пальцев. Еще горничной пальчики есть. Но никто же не поверит, что сорокалетняя худосочная женщина придушила крепкого парня и тертую проститутку, к тому же родственницу. А твоя комплекция подходит как нельзя лучше.

— Да я… Вы что, и взаправду считаете, что это я? Я клянусь самым святым…

Он перекрестился, достал из ворота майки крестик, осенил себя знамением, потом перекрестился еще раз, поцеловал крест и оставил его поверх майки.

— Богом клянусь, что ни ухом ни рылом! Что не причастен! Зачем мне война с Рустамом? Вы что?!

— Возможно, мы тебе поверим, — кивнул Кудеяров. — Но у следствия будут улики, пусть и косвенные, хотя мотива вроде нет… Однако если это подстава, то сработали против тебя грамотно. Выкрутишься или нет, только Ашимов… Сам понимаешь…

— Вот и я о том же, — подтвердил Францев.

Вася начал раскачиваться, склоняясь то к столу, то снова касаясь спиной кресла. Потом посмотрел на участкового.

— Коля, я понимаю, что раньше без должного уважения к тебе, но я же мирно жил… Да и вы, товарищ майор… — Он обернулся к Кудеярову: — Вы тоже должны помнить… Но че мне сейчас делать, если вдруг упакуют меня? Даже если оправдают и выпустят, абреки Ашимова меня у ворот в любом случае встретят. Можно так сделать, чтобы я где-нибудь переждал, пока то да се? Пока настоящего мокрушника не повяжут? Я бы за границу свалил. У меня знакомый неподалеку живет. Так он любую ксиву справить может…. Шенгенскую визу и вообще…

— Это который в новом доме в Обочинке? — почти равнодушно спросил Кудеяров.

— Он, — кивнул Кульков и почти не удивился осведомленности полиции. — Короче, знаете его. Ну вот. Этот знакомый меня и от зоны отмажет, но на фига мне сейчас на кичу даже на период следствия.

— Много он за отмазку берет?

— Не он, а те, кто решение принимает. А он только решальщик. Но сколько бы ни попросил, дам…

Францев и Кудеяров переглянулись. И Павел сказал:

— Договаривайся с капитаном, здесь его вотчина, а я пойду и узнаю, накрыл ли нам стол Дмитрий Данилович.

Он вышел из кабинета, пошел по коридору, и встречающиеся официантки улыбались и жались к стенам. Вышел в зал, увидел накрытый угловой столик, подошел и сел. Тут же к нему поспешил стоявший у стойки Романов.

— Как там?

— Нормально. Может получиться, что Вася уедет на какое-то время. Дело в том, что он замазан по уши. Захочет, сам вам расскажет. Мне кажется, прямо сейчас и расскажет. Он замазан, но невиновен, я в этом убежден. Только его невиновность никак не доказать. Все улики против него.

— И вы его отпускаете? — не поверил Романов.

— Отпускаю, потому что не хочу, чтобы страдал невиновный.