Демоны рая

— Ларс велел быстрее, — недовольно сказал Херберт и, поразмыслив пару секунд, ухватил Яра за шиворот.

— Ты чего?! — завопил Яр, пытаясь сопротивляться, но сильный рывок развернул его на месте и слегка придушил.

Улыбающийся Херберт, применив на деле новообретенные познания в области транспортировки людей, потащил друга волоком. Яр, было, дернулся несколько раз, кое-как высвободил сдавленное горло и сразу притих, решив про себя, что это не самый худший способ передвижения.

Ларса они сперва услышали и лишь потом увидели. Проводник лежал на спине, разметав руки, и стонал. Заляпанная грязью, потерявшая форму сумка стояла справа от него; слева лежал карабин — видимо, это Херберт подобрал вещи проводника и положил рядом с хозяином.

— Мы пришли, — тихонько сказал сибер, отпуская Яра. Ларс булькнул горлом и затих. Яр заподозрил, что проводник испустил дух. Ему захотелось поскорей и как можно дальше убраться от возможного покойника, но он пересилил себя и, на коленях подобравшись к Ларсу, тыльной стороной ладони осторожно шлепнул его по лицу.

— Ты живой?

— Вряд ли, — отозвался проводник через пару секунд.

Это было так смешно и так нелепо, что Яр истерически расхохотался. Он едва не задохнулся, чуть не порвал себе легкие. Он хлопал ладонью по земле и давился. Из его глаз катились слезы, рисуя на грязной коже светлые дорожки.

— Перестань, — сказал ему Ларс.

Проводник повторил это трижды, с каждым разом повышая голос, но Яр все равно его не слышал.

— Дай ему по затылку, — обратился Ларс к Херберту, и сибер выполнил приказ.

Получивший увесистую оплеуху Яр лязгнул зубами и наконец-то заткнулся.

— Вы только послушайте, как здесь тихо, — успокоено сказал Ларс. — И смотрите — звезды…

Яр поднял голову. В мутном, необычно темном небе мерцали блеклые искорки. Яр не углядел в них ничего особенного — ну разве могли эти крохи сравниться с ночными сияниями города? Но потом он вспомнил, что каждая такая искорка — это огромный огненный шар, далекое солнце, вокруг которого вращаются целые миры, возможно, даже населенные, и ему сделалось немного не по себе. Он опустил глаза.

— А хотите, я расскажу вам смешную историю? — невпопад предложил Херберт.

— Однажды, — сказал ему Ларс, — я убью тебя за этот вопрос.

Херберт негромко хихикнул, и Яр удивленно на него уставился. Конечно, в мире достаточно сиберов, связанно говорящих на человеческом языке, есть сиберы, поколачивающие людей, есть использующие оружие и даже понимающие юмор. Но чтобы все эти умения каким-то образом совместились в одном примитивном сибер-друге?

— Сколько тебе лет, Херберт? — спросил Яр.

— Триста сорок восемь, — ответил сибер, предварительно что-то посчитав на пальцах. — И еще восемь с половиной месяцев, — добавил он важно.

— А когда тебя в последний раз обновляли? Когда делали профилактику?

Сибер замешкался. И Яр вдруг понял, что Херберт, помимо всего прочего, кажется, умеет и врать.

Но на этот раз сибер ответил честно.

— Никогда, — сказал он. — Ни разу.

— Да ты у нас уникум, — уважительно проговорил Ларс и принялся ногтями соскребать со своего лица ошметки искусственной кожи.

* * *

Они просидели на месте целую ночь, не представляя, что их окружает. Впрочем, Ларс какое-то представление наверняка имел — он все же не в первый раз здесь очутился. Но проводник и не думал делиться со спутниками своими познаниями. На немногочисленные вопросы он невразумительно что-то бурчал. Яр понял лишь, что сейчас они находятся на огромном голом пустыре за пределами города. Сидеть на мокрой земле было холодно. Не помогал даже подстеленный плащ «Кортен», включенный в режим обогрева. О вонючем костре Яр сейчас вспоминал как о чем-то прекрасном. О горячем душе, кабине солярия, мягкой постели и прочих ранее не ценимых благах цивилизации он старался вообще не думать — слишком уж горько ему становилось, когда он вспоминал прошлую свою жизнь.

Несмотря на полное отсутствие условий, Яр все же клевал носом. Позволь он себе немного расслабиться — и его сморил бы его сон. Это казалось удивительным: он, ранее часто мучившийся бессонницей и потому проводивший ночи в развлечениях, теперь засыпает, сидя на голой земле, прижимаясь к смердящему, дрожащему, бормочущему товарищу; засыпает под открытым небом, в холоде, в сырости, в темноте. Просто невероятно!

Они не знали, удалось ли им ускользнуть от хурбов. Они просто сошлись во мнении, что бежать дальше в ночь невозможно. Они проинструктировали Херберта на случай нападения и запретили ему отключаться — это было единственное, что они сделали для своей защиты.

А потом Ларс сожрал горсть оранжевых таблеток, потыкал пальцем в пропитавшуюся грязью и кровью повязку на ноге и тихо вырубился. Яр опять испугался, что проводник скончался. Но Херберт, триста с лишним лет, проживший с умирающими стариками, уверенно заявил, что друг Ларс в относительном порядке и, наверное, просто решил передохнуть. Сибер оказался прав — это выяснилось минут через двадцать: завалившийся набок Ларс всхрапнул, вздрогнул, открыл глаза и спросил:

— Сколько я был без сознания?