Демоны римских кварталов

Леонтий медленно прогнал «Мерседес» по вокзальной площади, словно подыскивал подходящую автостоянку, затем свернул на via Volturno, а оттуда, замыкая второй круг, центром которого был Национальный музей, вырулил на via Cernaia.

– Вот она! – сказала мать Анисья, кивая на бордовый «Пежо», стоящий на стоянке у служебного входа и уже покрытый белыми голубиными кляксами.

Леонтий остановил машину. Здесь парковка была запрещена, но полицейских поблизости не было видно.

– Надо кончать с этим Адриано, – сказала мать Анисья. – Скоро весь Рим будет знать о том, что русский историк ищет печать.

– Адриано ему помогает…

– Не спорь со мной! – властно перебила Леонтия мать Анисья.

«Раньше я не замечал у нее такого властного тона», – подумал Леонтий.

Женщина тяжело и часто дышала, исподлобья глядя на машину Адриано. Ее подбородок мелко дрожал, на верхней губе, покрытой светлым пушком, выступили капли пота.

– Все очень медленно! Медленно! – надрывно произнесла она, ударяя кулаками по панели. Потом взглянула на правую руку. Бинт обтрепался и потемнел. Мать Анисья просунула палец под узелок на запястье и порвала завязки.

– Он только привлекает внимание, – сквозь зубы произнесла она, торопливо разматывая бинт. Скручиваясь спиралью, несвежая марлевая лента опускалась ей под ноги.

Леонтий выключил кондиционер и опустил стекла. Тяжелый запах разлагающейся ткани был невыносим. Мать Анисья скомкала бинт и швырнула его в окно.

– Знали бы люди, – произнесла она, глядя, как серая марлевая полоска легла на асфальт, – что эта невзрачная тряпочка – величайшая реликвия, с которой не может сравниться даже Туринская плащаница… Поехали!

Леонтий тронул рычаг передач. Он старался не смотреть на женщину, которая, поднеся гниющую ладонь к лицу, внимательно рассматривала ее.

– Это будет, – бормотала она. – Уже скоро…

Приблизив ладонь к губам, она поцеловала ее и долго не опускала, словно ее тошнило и она сдерживалась изо всех сил.

Леонтий сделал еще один круг – по кольцу у Гранд-отеля, оттуда – на привокзальную площадь и снова на via Volturno, прямо к Министерству финансов.

В это же время недалеко от них, в каких-нибудь четырех станциях метро, поднимался из подземки охранник венецианского кладбища Витторио. Лицо охранника было смертельно бледным, глаза наполнены страхом. Два часа назад он прилетел в Рим легкомоторным самолетом местных авиалиний, взял такси и попросил отвезти его на via Bovio, где по утрам собирались скупщики антиквариата. Настроение у него было чудесным до тех пор, пока водитель не включил приемник. Как раз в это время передавали хронику криминальных происшествий. Витторио прислушался и едва сдержал крик. Диктор рассказывал, что на одном из кладбищ Венеции, в склепе легендарного полководца Бартоломео Коллеоне, обнаружены следы взлома. Никаких подробностей более не сообщалось.

Перепуганный Витторио попросил остановить у ближайшей станции метро. Некоторое время он мотался по веткам подземки из конца в конец. Чувствовал он себя ужасно. Произошла катастрофа, и его спокойная размеренная жизнь хрустнула, словно старая дощечка. Витторио переходил из вагона в вагон, кругами блуждал по подземным галереям, ежеминутно меняя направление, часто останавливался, якобы для того чтобы перевязать шнурок, воровато оглядывался и кидал настороженные взгляды на пассажиров, стараясь угадать идущего за ним сыщика. Спортивная сумка, которая болталась на его плече, казалась ему необыкновенно тяжелой, источающей опасность, как если бы в ней находилась бомба особой разрушительной силы. Выйдя на станции метро Lepanto, он поднялся наверх и пошел прямо по тенистой via le Giulio Cesare в сторону Тибра. Путь к берегу, густо поросшему деревьями и кустами, ему преградила набережная Микеланджело. Здесь не было пешеходного перехода, и Витторио свернул налево и прошел мимо высотных домов-башен до «зебры». Прохожих тут было мало, но именно потому Витторио чувствовал здесь себя особенно неуютно. Он поминутно оглядывался, причем делал это резко, как бы неожиданно для мнимого преследователя, но никого врасплох не заставал.

«Как все нехорошо получилось!» – думал охранник и непроизвольно сдавливал сумку локтем, желая убедиться, что камни по-прежнему лежат там, не выпали по дороге и никем не были похищены. Временами он расслаблялся и, усмехнувшись, мысленно говорил себе, что он делает из мухи слона и никто за ним не следит, потому как его никто и ни в чем не может заподозрить.

Витторио с содроганием вспоминал все детали вчерашнего происшествия: как он дождался сумерек и, вооружившись каминной лопаткой с крепкой металлической рукояткой, вернулся в склеп Бартоломео Коллеоне. Там, превозмогая суеверный страх и стараясь не смотреть на испорченные останки, кое-как поставил гранитную крышку гробницы на место и, уже выходя наверх, нашел еще один камень . Витторио понял, что это система , что ему надо внимательно осмотреть дорожку, ведущую к выходу. Освещая фонариком впереди себя, он двинулся к центральным воротам и рядом с клумбой нашел третий камень .