Демоны в Школе фей

— Нет. Я сам. В смысле, формулы получаются сами по себе. Я понятия не имею, как они рождаются в моей голове. Я хотел воспроизвести их в реальности. Но никак не могу вспомнить последовательность. Некоторые символы ускользают. Будто прячутся. Я пытаюсь их вспомнить, но ничего не выходит.

— Как интересно, — протянула я задумчиво. Сплошные загадки, а не учёба по обмену. — А кто твой враг?

— В каком смысле? — удивился вопросу парень.

Причем, сделал это совершенно искренне. Я видела по лицу. Андреас Лэнс не умел притворяться.

— Когда я попала в твой сон впервые, ты был уверен, что меня кто-то прислал.

— А-а, ты об этом, — брови парня сошлись на переносице. — Я думал, это проделки Эштона. Моего старшего брата. Я ни разу не видел его в своих снах. Но иногда, когда мне снятся кошмары, я слышу его смех. Не здесь. И не в последнее время. Так было, когда мы еще жили под одной крышей. В доме бабушки. Я просил его прекратить. Но Эштон всегда утверждал, что я ненормальный, а у него нет дара управления снами. Да и когда он учился в Школе фей, ничего такого у него не нашли, а ведь он проходил обряд определения магии. Может, Эштон прав, и это были просто кошмары?

— Возможно, — согласилась я поспешно, заметив, что леди Холланд, наконец, выставила леди Мэйз и студента. Значит, сейчас озаботится нами, а я не хотела пока делиться с ней новыми сведениями.

Разумеется, я покривила душой, сказав Андреасу, что сны могут быть самыми обычными. Меня терзали сомнения. О-го-го какие сомнения! Всё это было очень странно. Эштон по определению не мог управлять снами. Светлые маги, обладающие подобным даром, рождаются раз в сто лет, а то и в двести. А теневые сны — это способность исключительно темных. Теней. А Эштон — не тень. И даже не полукровка. Он — чистокровный светлый маг. Значит, некто использовал злой смех старшего братца, чтобы нервировать Андреаса. Или добивался от него неких действий через страх. Но кто?

Меня ведь тоже в его сны кто-то затягивал.

С какой целью, демоны всех побери?!

А вообще нынче я была не против оказаться в одном сне с Андреасом. Я мало что запомнила в формулах, которые он рисовал. Не помешало бы хорошенько рассмотреть символы, чтобы поискать их значение. Через Келли или леди Армитадж.

Но, увы, меня перестали пускать в сны парня.

— Рейна, одна ты по замку ходить больше не будешь, — объявила мне леди Холланд, когда я собралась вернуться к себе после тренировки.

Она щелкнула пальцами, и рядом со мной появилась фигура женщины, с ног до головы закутанная в белое. Лицо закрывала вуаль. Но не это было странным. Загадочная дама просвечивала.

— Привидение? — уточнила я.

Эта мысль ни капли не испугала. Облако из кармана было куда опаснее.

— Это защитница. Соткана из светлой магии. С добавлением магии времени. Будет следовать за тобой, куда бы ты ни направилась. Сможет уберечь тебя от любых злых чар. Кармине больше не придется бросаться в омут с головой, рискуя принести себя в жертву.

— Э-э-э… Спасибо, конечно, — поблагодарила я. — Но вам не кажется, что эта… хм… защитница распугает всю Школу?

Белинда широко улыбнулась.

— По-твоему тут кто-то испуган? — спросила она.

Я посмотрела на остальных. Дина преспокойно шла к выходу, таща сумку, у которой порвалась одна ручка. Андреас листал учебник и тоже не обращал на «привидение» внимания.

— Они её не видят? — догадалась я.

— Нет. Только ты и я.

— Почему же вы раньше не использовали это магическое воплощение?

— Потому что его создание требует серьезной подготовки. А еще мне постоянно придется тратить силы на поддержание защитницы. Но выбора нет. У нас крайняя необходимость в особых чарах.

— Да уж, — проворчала я и отправилась, наконец, к себе.

* * *

Я решила не откладывать дело в долгий ящик и заняться Ириссой Кент. Заговорила о ней с Сэм, которая вновь пришла ко мне на ужин. Она трапезничала со мной не каждый день. Но после сегодняшнего нападения решила составить компанию.

— Девчонка, как девчонка, — рассказала Сэм, орудуя ножом и вилкой. — Вообще она стихийница. Водница. Но мой так называемый отец не хотел видеть ее на факультете четырех стихий. Поэтому ее зачислили сначала к травникам, а затем к теоретикам, когда поняли, что у нее есть особенные таланты.

— У теоретиков обычно учатся очень умные маги, — протянула я задумчиво. — По крайней мере, в Академии темных искусств дела обстоят именно так. Студенты-теоретики видят… хм… картину целиком. Умеют создавать новые формулы, корректировать старые.