Деморежим

– Чё такое Бурунди? – гулко послышалось из развалин.

Очевидно, дрейнер Геннадий тоже избирательно прислушивался к разговору.

– Одна из беднейших стран Африки, – разъяснил адъютант. – Очевидцы засвидетельствовали, что там внезапно появились роботы-стекломои. И так же внезапно исчезли. Произошло это спустя примерно год после того, как мы получили сообщение, и за пятнадцать лет до того, как роботы-стекломои вообще изобрели. Были и другие инциденты. Одним словом… – Олег поднял брови, словно предлагая нам домыслить остальное.

– В конце концов под давлением фактов, которые не укладывались в существующее понимание вероятного, вам пришлось поверить в невероятное, – домыслил Матвей.

– Кстати, а кому это – «вам»? – поинтересовался я. – Вы всё-таки из Роскосмоса или откуда?

Олег поднялся со ступеньки, убрал планшет и отряхнул брюки:

– Вот это как раз сейчас не так важно. Главное – вы должны понимать, что ситуация очень серьёзна. – Адъютант остановил вопросительно-побудительный взгляд на мне: – Думаю, настало время ответных шагов. Так что я пойду и сообщу полковнику Дроздову, что у вас есть что ему рассказать. А вы пока придумайте, как сделать это за… – Олег сверился с запястьем: – Минут за семь, хорошо?

Судя по всему, особого выбора у нас не было, так что я просто кивнул за всех.

– Ну и пурга, – фыркнула Рита, едва адъютант отошёл на пару шагов. – Лапши нам навешал, а на самом деле всё наверняка не так.

– Не знаю… – протянул Гена, выбираясь из пустого оконного проёма и представая перед нами во всей красе.

За прошедшие несколько минут дрейнер умудрился с ног до головы извозиться в известковой пыли, а карман его толстовки ещё больше оттопырился.

– Кой смысл ему вешать-то? Мы ж типа дети, всё равно ничё не соображаем. Дык что б тогда правду нам не сказать. Вот ты бы собаке своей врать стала?

Я прямо-таки изумился: никак не предполагал, что наш дрейнер способен на столь мудрые жизненные наблюдения. Вот и встречай по одёжке.

– У меня никогда не было собаки, – произнесла рыжая с грустной ноткой в голосе.

– Да ты чё, серьёзно? – Гена вытаращил глаза, словно человек без пса – это бог весть какая невидаль. – Слышь, подруга, ты заведи обязательно: собаки – они такие…

Я досадливо мотнул головой: интеллектуальной помощи от этих двоих ждать явно не приходилось. Матвей хмурился и носком ботинка чертил в строительной пыли какие-то загогулины. Ну и кому, спрашивается, оставалось разруливать ситуацию?

Короче говоря, когда Олег вернулся с полковником, я им всё выложил. Как на духу. И про Матвеево хакерство, и про спелый пылесос, и про зомбокраба, и про остальных страшилищ. Было трудно, но в семь минут уложился.

К тому моменту, как я закончил, на лицах полковника и адъютанта стойко держалось довольно странное выражение. Смесь удовлетворения и крайней степени озабоченности. Молчание длилось секунд двадцать, не меньше.

– Матвей, значит, – полуутвердительно проговорил наконец полковник Дроздов, сверля глазами этого человека. – Наш герой дня.

– Да, но он не специально, – лишний раз заверил я.

– Как получил доступ к хранилищу данных, не заметил? – Полковник по-прежнему обращался к Матвею, а тот по-прежнему, потупив глаза, занимался ножной графикой. – И не понимаешь, как активировал деморежим?

– Ну как же… – нахмурился я. – Он сказал это, отпирающее заклинание…

Только в этот момент до меня дошло, что заклинание, вообще-то, и я произносил тоже.

– Этого явно недостаточно, Лекс, – наконец заговорил Матвей, не отрываясь от своих пыльных закорюк. – Посуди сам: ты только что проговорил его ещё раз, когда читал сообщение с планшета. Наверняка за десятки лет это делали и множество других людей, и, если бы каждый раз при этом срабатывал материализующий механизм, всю планету уже захватили бы монстры. Здесь что-то другое.

Олег смотрел на полковника.

– Гены? – негромко предположил он. – Врождённый дар?

Полковник насупился и глянул на него так, как Матвей на меня, когда я демонстрирую полнейшее невежество:

– Просто повезло.

– Но если это не везение, – настаивал Олег, – то мы можем впервые за многие годы получить полноценного добытчика…

– Не можем, – хмуро отрезал полковник. – Пока он материализует всё что ни попадя – не можем. Стоит нам усадить этого молодчика в кресло, как вокруг начнётся Армагеддон с плотоядными поганками. И командный центр потеряем, и всё остальное.

– Да… Сперва надо с этим решить. – Олег неуверенно посмотрел на нас с Матвеем: – Как крайняя мера, конечно, остаётся полная изоляция…

– Изоляция – это ещё не крайняя, – сурово отрубил полковник.

Олег вскинул на него глаза:

– Но такой шанс может не представиться ещё пять, десять, двадцать лет! Разве мы можем себе позволить…

– Мы не можем позволить себе загубить труд многих десятилетий только потому, что какой-то малолетний остолоп включил…

Я посмотрел на Матвея, затем на Риту с Геной. Дрейнер был прав: эти двое говорили при нас так, словно мы глухие. Глухие умственно отсталые хомячки.

– «Изоляция – ещё не крайняя мера»? – вопросительно произнесла Рита одними губами, вздёрнув брови.

– Я ведь предупреждал вас: это страшные…