Деморежим

– Да что прекратить-то? Что я такого сделал?!

Матвей мотнул головой в сторону песчаного вихря. Тот медленно плыл в нашу сторону. В грандиозной ветряной вертушке мелькали какие-то предметы или тела – на расстоянии было не разобрать.

– Твои мысли. Я уже говорил – здесь всё держится на ментальном усилии.

– Ты много чего «уже говорил»! – Вихрь словно бы подрос и стал толще. – Как давно ты это понял – про меня? И молчал? Почему?!

Этот человек слегка сник:

– Они ведь считали, что всё дело во мне. Узнав, что причина происходящего – в тебе, они бы ни за что не пустили меня сюда. Если бы я сказал, что режим можешь отключить только ты, они бы взяли тебя, а у тебя бы вряд ли что-то получилось, по крайней мере, в ближайшее время, потому что…

– …потому что мыслительная деятельность мне, видите ли, не даётся!!!

От пыльно-песчаной бури отделились четыре смерча потоньше и мигом набрали неплохую скорость. Все четыре двигались прямиком к нашей дюне. И сейчас уже можно было видеть, что там в них крутится, и выглядело это, прямо скажем, жутковато.

Словно в барабане стиральной машины, в вихрях мелькали какие-то ящеры, танки, существа, состоящие из одних только клювов и ног, деревья с розовыми кронами, Железный человек, блестящие хромом катера, топорщащиеся металлическими отростками антенны типа сотовых, скелеты динозавров, Барлог, котопсы, пакмены, кракены, зерги и прочие неописуемые твари и приспособления.

– Лекс, перестань, – взмолился Матвей, нервно оглядываясь на угрожающее атмосферное явление за своей спиной. – Посмотри… Я создал картотеку! Теперь ей можно пользоваться для поиска технологий – это же очень удобно!

– Пока ты тут развлекался, нас там чуть ядовитые корни не… не…

Пока я пытался сообразить, что же было нужно от нас корням – зажалить до смерти? – смерчи добрались до подножия нашего холма.

– Я не развлекался, а, скорее, обустраивал нам рабочее место, так что теперь им можно полноценно пользоваться, и, как только ты отключишь режим демонстрации и угроза реальному миру исчезнет, я смогу как следует изучить все возможности…

– КАК???!! – завопил я, и смерчи, взметнув густую тучу пыли, ринулись вверх по склону дюны. Создания в воздушных потоках пищали, свистели, ревели и скрежетали. – КАК Я ЕГО ТЕБЕ ОТКЛЮЧУ?!!!

Я был настолько выбит из равновесия, что совершенно забыл: на Матвея же нельзя кричать. Никогда и ни за что.

Глаза этого человека потухли, а сам он скукожился и завис. От ветра, поднятого вихрями, мои и Матвеевы волосы встали дыбом. В глаза и уши летел песок.

Не-е-ет, нет-нет-нет, так не пойдёт.

Я поднатужился, чтобы вернуть контроль хотя бы над собой. Всё хорошо. Всё просто прекрасно. Оказывается, ораву монстров на волю выпустил я. И это за мной, а вовсе не за Матвеем они всё это время таскались. Замечательно, великолепно, бесподобно!

Смерчи добрались до вершины дюны. Удерживаться на ногах становилось трудновато.

…Так-так, а тут всё работает на силе мысли. Очень хорошо! Значит, я могу просто подумать о… Чём? Как злобные растения засасывает из конференц-зала обратно? Но мы и так с ними разделались. А что там сейчас… Ох, страшно представить, что у них там сейчас!

Покачавшись на вершине, высоченные воронки с мельтешащими в них демонстрационными образцами начали надвигаться на нас с четырёх разных сторон. Бутылка супер-эктив-вита-минералки на столике опрокинулась и покатилась. Матвей съёжился ещё сильнее, едва удерживая равновесие.

Как включил, так и выключи; как включил, так и…

– Спелый пылесос управляет… э-э… кардиограммой клубка вместо! – скороговоркой прокричал я: – Хмурый банан вчера поёт замшу отсюда! Квашеный лоб звенит вовсе…

Не то. Это все не то. И через несколько секунд нас всосёт гигантский торнадо, в котором крутятся ожившие идеи инопланетян.

МНЕ НУЖНО УСПОКОИТЬСЯ! – мысленно заорал я. – УСПОКОИТЬСЯ. И СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ.

Но я не могу. Что там говорил Олег? Фантазия. В ней самый хайлайт.

Это факт: фантазия у меня очень, очень богатая. Слишком. Мой горшочек не перестает варить никогда: в голове постоянно что-то придумывается. Само собой. И я не в силах ничего с этим поделать.

Вот поэтому мой язык постоянно мелет что-то без остановки, и я всё стараюсь найти слова покрасивее и под’Артаньянистее.

Вот поэтому со мной дружит по-настоящему один только Матвей – ему-то всё равно, он любому другу будет рад, с ним же больше никто в своем уме иметь дело не захочет. Но ведь и со мной не захочет. Я – единственный друг этого человека, но и он – единственный мой друг.

Потому что в голове у меня полный Диснейленд и сплошная глупость. И настоящие д’Артаньяны в классе уже вовсю думают, куда идти после восьмого: в математический, или в языковой, или в колледж переводиться, – а я всё рублюсь в «Овервотч» или «Файнал фэнтези», тащусь по киношкам (с приключениями и технологиями) и витаю в облаках, и вот какая Элли захочет с таким дурачком тусоваться? Да никакая. Даже если она не Элли, а Рита – всё равно: больно ей нужно такое счастье. От Гены и то проку в жизни больше: он вон хоть скутер в случае чего починит.