Демоверсия

– Главное – пожалуйста, обещай, что не скажешь ему, если он появится.

Аня обещала.

Женька ничего ей не обещал и ничего не должен. Он вообще просто вызвался помочь. Она знала, что он не монтажник.

Но она не знала, как будет делать это стекло сначала. Одна, без Машиной помощи. Без какой-либо помощи вообще. И кто будет делать монтаж.

* * *

Ворс от бинта прилип к клеевому слою пленки до того, как Аня успела отодвинуть руку. Она чертыхнулась, сдвинула белый мусор ножом, прикатала. Взяла следующий фрагмент. Прикатала.

Она быстро уставала. Левая рука ныла, пальцы жгло. Вчера после монтажа они поехали снова гнуть стекло, и Аня не успела на перевязку. Она решила, что ничего страшного, если один раз сделает ее позже. Поэтому сегодня присохшие бинты отрывали от руки почти с мясом, хоть и заливали их перекисью. Бинт будто вживили в изрезанные пальцы, он стал плоть от плоти ее, кровь от крови ее. У нее больше не было руки. Были только бинты, белые, белые бинты, которые очень мешали работать.

Аня закрыла глаза и опустилась на пол.

– Сто раз, – говорила она себе. – Ты должна сыграть «Мяу» сто раз, и тогда обязательно получится.

У нее в голове всплыл образ Валдиса Пельша, который широко улыбался и спрашивал:

– С какой ноты вы угадаете эту мелодию?

Десятилетняя Аня, бывало, вскакивала на диване перед телевизором и кричала:

– С первой!

И действительно часто угадывала. А Валдис Пельш смотрел на нее из телевизора, удивленно кивая и восторженно аплодируя. Аня раскланивалась и пела всю песню почти целиком. Она бы спела полностью, но к середине второго куплета из соседней комнаты доносилось неизменное «Анька, заткнись!», и Аня закрывала рот руками, смешно пугаясь.

– Я угадаю эту мелодию с сотого раза. Я угадаю эту мелодию…

Аня встала к столу.

Спасибо еще Женька сделал новое стекло взамен сломанного. А хозяева из Черничных полей дали контакты какого-то «своего» человека, который должен был сделать монтаж.

Стоимость этого монтажа равнялась стоимости Аниной работы.

Аня сдвинула белый ворс ножом и прикатала новый фрагмент. Завтра она пойдет в банк и возьмет кредит, чтобы оплатить монтаж.

Зазвонил телефон.

Она вздохнула, отложила ракель, взяла телефон.

– Да, слушаю.

Звонили из цеха.

– Аня, привет! Ты знаешь, что у нас произошло? Нет? Новости не смотрела? У нас пожар был, поджог… Цех сгорел, все сгорело!

Ане казалось, что у нее нет не только руки, но и рта, и ушей. Она не могла ничего ответить, не могла этого слышать. Почему-то ей показалось, что во всем виноват один только Валдис Пельш. Это он поджег цех. Это он сломал ее витраж. Это Валдис Пельш, сука, поимел Машу и бросил ее беременной. Это он подставил стекло, когда Аня закричала «А-а-а-а!».

В эту секунду Аня хотела только одного: убить Валдиса Пельша.

Но вместо этого она сказала:

– А мои кроссовки тоже сгорели?..

– 17–

В тот день они решили испечь печенье.

Рука у Ани уже зажила, осталось только несколько небольших шрамов и тугой, каменистый бугор у основания среднего пальца. Он зудел, как беременный живот, но болел уже не очень.

Злосчастный заказ был сдан, но подвальчик пришлось закрыть: средств на его содержание не осталось. Зато Аня стала больше времени проводить с детьми, а заказы выполняла прямо дома, переставив стол в большую комнату. Впрочем, работы было мало. Особенно если учесть сгоревший мебельный цех – его будут отстраивать заново почти год.

На улице стало совсем тепло. Солнце светило вовсю, и Ане словно хотелось соответствовать, поэтому она предложила девочкам испечь печенье. Ее даже не расстраивало, что вчера Влад без предупреждения уехал к маме на выходные.

Они достали цветные формочки, и Ида стала раскладывать их по столу. Ей было три года, она чувствовала себя совсем большой и хотела полноценно участвовать в процессе. Лиля деловито помешивала венчиком тесто. Аня разогревала духовку.

Она достала противень и поставила его на плиту, переставив все кастрюльки на пол. К ним подошел кот и по-хозяйски обнюхал каждую.

– Не мешай, Пух. – Аня отодвинула кота и достала из ящика пергамент для выпечки. Отрезала широкую полосу по размеру противня и аккуратно уложила ее. Обернулась к столу.

– Муки еще подмешай. Стоп! Хватит.

– А можно я? – Ида заглянула в миску.

– Ты сейчас будешь печеньки вырезать.

– Ура! Печеньки вырезать!

Аня замесила тесто, раскатала его, а Ида взяла формочку красного цвета в форме звезды и начала вырубать печенье.

– Первая печенька будет звездой!

* * *

Свою первую выпечку Аня приготовила, когда ей было одиннадцать, вместе со Светкой. Это был рулет с вареньем. Она и в тридцать до сих пор помнила рецепт.

– Берете четыре яйца, стакан сахара и стакан муки, немного соды – буквально на кончике ножа, – учила их мама, – и гасите уксусом. Потом все смешиваете – и в духовку. Через двадцать минут достаете, остужаете, промазываете вареньем и скручиваете в рулет. Все!

Это казалось очень просто.

Мама ушла на работу, а Аня со Светкой, которые были на летних каникулах, решили сделать сюрприз и испечь рулет самостоятельно.

– Представляешь, как мама обрадуется! – говорила Светка.