День Барсука

– Ты что, серьезно не врубаешься? – чуть подался к нему клетчатый. – Ты опасен, Леня. Со всеми своими дурацкими розыгрышами и разводами. Не понимаешь? – констатировал он, прочтя выражение лениного лица, и вздохнул, покосившись на часы. – Ладно, время еще… Ну вот скажи мне, Леонид, с какого перепуга тебя посетила идея рассказать подружке про петлю во времени?

– Ну как же! – всплеснул пальцами Барсуков. – Кино же такое есть. «День Сурка». Я его еще когда полгода назад посмотрел…

– День Барсука! – обидно передразнил клетчатый. – А еще есть «День Независимости». И «Триффидов день». И «Канун Дня Всех Святых». И много чего еще. Так почему из всех возможных сюжетов ты уцепился именно за этот?

Леонид подавленно молчал. Не говорить же им, в самом деле, что его безумно увлекла основная идея фильма. А именно: двигаться к заоблачной цели, по мере приближения становясь достойным ее.

– А хочешь узнать, почему?

Барсуков не хотел и даже мотнул отрицательно головой, но клетчатый искуситель все равно продолжил:

– А потому, что вспомнил кое-что. Все нормальные люди, представь, сразу после квантизации все на свете забывают, один ты, Леня, никак не уймешься. Вернее, не один, но остальные, к счастью, не наша забота. Ничего… – Он снова посмотрел на часы. – Еще минуты три, а там прилетит за тобой клеточка, почистит тебе перышки, начистит клювик, одним словом, уймет. Ну а мы тем временем отправимся нести свою опасную, трудную и на первый взгляд никому не видную службу. Слышал, Лень, такую песенку? Трум-пурум-пурум-пурум-пурум-пу-пум, – конспиративным баском напел он. – Так вот, это тоже про нас.

– Да что я вспомнил? Что? – промямлил Барсуков. Отступившая было паника накатила новой волной.

– А то! – взорвался полосатый, и впившийся в спину ствол все-таки избавил Леонида от большей части выпитого за ужином вина. – Что ровно в полночь, то есть… через полчаса с небольшим ваши астрономы зафиксируют яркую вспышку в районе созвездия…

– Никаких названий, – строго сказал клетчатый.

– Какая разница? Его же по-любому эвакуировать. Он и так уже знает больше, чем простительно…

– Нет! Пожалуйста, никаких названий! – заскулил Леонид, который окончательно утратил чувство реальности, получив взамен свежую порцию холодного пота, уже на словах «ваши астрономы».

«Если астрономы наши, то вы-то сами – чьи?» – захотелось крикнуть ему. Но он сдержался, лишь нижняя губа из разряда прикушенных перешла в категорию изжеванных.

– Не ной! – шикнул на него полосатый. – И… что это? О-о! – протянул он, взглянув на потемневшие местами джинсы Барсукова. – Не усложняй, парень, нашу задачу. У нас и так забот – по самую стратосферу. Крутимся, как белки в циклотроне, следим, чтоб откат был нормальный, спасаем раз за разом неблагодарное человечество, а тут еще ты!.. Думаешь, легко было перефазировать планетарную темпораль за минуту до катастрофы?

– Ну, положим, за восемнадцать минут, – поправил товарища клетчатый. – Ты еще учти время подлета.

– Ну ладно, за восемнадцать. Думаешь, легко? – повторил полосатый. Его лицо раскраснелось, а губы нервно сжимались и разжимались.

Леонид уже ничего не думал, потому что был не в состоянии, но тем не менее покачал головой.

– А тут появляются такие как ты, чересчур памятливые. И начинают вокруг себя сеять панику. А нам, прикинь, только паники не хватало! Как думаешь, что проще, загнать в сарай десяток обычных кроликов или одного бешеного? А?

– Не говорите мне ничего. Пожалуйста! Я не хочу знать. Не говорите мне ничего, – глядя в никуда, беззвучно шевелил солеными губами Леонид. – Пожалуйста! Лучше сотрите мне память.

Однако, клетчатый то ли услышал его, то ли прочел по губам.

– Ты думаешь, мы не делали этого раньше? – улыбнулся он.

– А что, делали? – Барсуков поднял голову, и промокшая бандана немедленно сползла ему на глаза.

– Естественно. Шестьдесят семь, четырнадцать и шесть циклов тому назад. Заметь, от раза к разу интервалы только уменьшаются, значит, твое состояние прогрессирует.

– Пожалуйста… – попросил Леонид. – Еще разочек.

– Как думаешь? – клетчатый адресовал вопросительный взгляд полосатому.

– Не знаю, – неохотно ответил тот. – Честно сказать, надоел он мне…

– Пожалуйста… – повторил Барсуков, которому нечего было добавить.

– Ладно… – Клетчатый достал из кармана плоскую немаркированную коробочку и вытряхнул на ладонь пару ярко-синих капсул в мягкой оболочке.

– Добавь еще одну, – посоветовал полосатый.

– Куда? И так две нормы.

– Добавь, добавь.

– Да, да, пожалуйста… – присоединился к просьбе Барсуков, чувствуя себя персонажем анекдота про таблетки от жадности.

Капсулы были слишком крупными и сухими, но Леонид, обдирая горло, проглотил их менее чем за секунду, опасаясь только одного: не передумали бы…

– На! – Свободная от пистолета рука полосатого подтолкнула к нему заново наполненную рюмку. – Коньячком отполируй.

Леонид с благодарностью выпил коньяк – в его состоянии он выпил бы и желудочный сок с мякотью, было бы предложено! – и только теперь обнаружил, что в спину ему больше ничего не упирается.