День без любви

Поздним вечером, после ухода Николая, она положила на холм свежей земли прямо в центре сада букетик ранней розовой примулы и принялась обкладывать захоронение кусками красной битой черепицы – завтра утром это место превратится в густо засаженную примулой, нарциссами и тюльпанами клумбу. Потом вернулась в дом, замыла место, где еще недавно лежало тело Биртана, вытерла насухо пол тряпкой, убрала подальше все вещи погибшего любовника, долго искала его сигареты, зная, что Джаид, обещавший приехать в ближайшие два-три дня, увидев пачку любимых Биртаном «Голуаз», расстроится, подумает еще, что она нарочно оставила ее на видном месте. Но сигареты так и не нашлись. Как не нашелся и золотой браслет Биртана. Неужели Николай снял его с руки мертвеца?

Она достала из тайника несколько монет – золото, которым ей предстояло откупиться от Николая, – и положила их на стол. Какая-то нехорошая, опасная мысль затаилась в ее распаленном злостью и желанием мести сознании, когда она представила вдруг себе не Биртана, а именно Николая с ножом в горле.

24. Шумен. Май 2007 г.

Несибе редко смотрела на себя в зеркало, знала, что прежней Несибе, красивой и яркой, уже нет. Что под платком черные с проседью, ровно подстриженные волосы, да и кожа на некогда белом и гладком лице с черными глазами и несвойственным для турецких женщин аккуратным носом уточкой истончилась и стала красноватой от проступившей паутины сосудов. Хорошо, что хотя бы осанка осталась – фигура сохранилась.

В это утро, однако, она, перед тем как выйти из дома, тщательно вымылась, надела все чистое, даже новую голубую кофточку на пуговицах в форме ромашек, побрызгалась английскими духами «Zo-zo» (подарок сыновей-близнецов, последние пять лет живущих в Германии) и только после этого подошла к зеркалу и внимательно осмотрела себя с головы до ног. Оказалось, что выглядит она довольно-таки неплохо, даже привлекательно. Жаль только, что муж привык к ней и давно не замечает ее красоты, не ценит ее терпения, трудолюбия, все воспринимает как должное.

На печке в кастрюле томилась манджа – густой суп из фасоли с овощами. Несибе по привычке и из экономии продолжала готовить на своей старой любимой печке, топившейся дровами и стоявшей летом во дворе, под навесом, рядом с чешмой[3], хотя в доме стояла современная плита, подключенная к газовому баллону и имевшая электрическую духовку. В холодильнике, прикрытая марлей, охлаждалась свежеприготовленная из козьего молока брынза. Эти козы, Лиза и Эмма, достались ей в наследство от Ирины и за последние годы дали неплохой приплод. Несибе вынула брынзу, положила в пластиковый контейнер и сунула в сумку, в которой уже лежали приготовленные еще с вечера подарки: мешочек с целебными листьями тетры, яйца, домашние консервы из утиного и гусиного мяса, банка с засахаренным кизилом и черной смородиной, маринованные перцы и, конечно же, коробка с ядрами грецких орехов. Сверху положила плоскую миску с баклавой, прикрытой чистой бумагой. Дала курам пшеницы, воды, заперла дом, ворота и вызвала по телефону такси. Крошечный желтый автомобильчик появился на дороге через десять минут. Несибе назвала адрес, села и только тогда почувствовала, что она нервничает, не знает, правильно ли она делает, собираясь встретиться с сестрой Ирины. Она знала, что сестра появится в этом доме рано или поздно – она не может не приехать после смерти Ирины. Знала, но не могла угадать, когда именно это произойдет. Она часто бывала в том районе, специально приходила пешком, чтобы не тратиться на такси, и подолгу стояла в стороне от дома своей любимой «русскини», смотрела, не горит ли в окнах свет, нет ли кого там. Дом долго стоял пустой, мертвый, как и его хозяйка.

Но бессонные ночи не прошли даром. Она много передумала, прежде чем приняла решение действовать. Хотя боялась, конечно. Это в книгах и в кино все такие храбрые и отчаянные. В реальной же жизни все понимают, что жизнь – одна. И если не станет Несибе, тяжело придется всей семье. С другой же стороны, она знала, как ей казалось, так много, что только благодаря ей эта история со смертью Ирины может как-то проясниться и человек, убивший ее, предстанет перед судом. Другими словами, она, как ей думалось, являлась единственным свидетелем, о существовании которого убийца и не подозревал. Можно, конечно, написать анонимное письмо в полицию и все в нем рассказать. Но память об Ирине не позволила ей поступить таким трусливым образом.

Вот поэтому она сейчас и ехала туда, где ее никто не ждал и где тоже, по ее мнению, понятия не имели о ее роли в жизни русской Ирины.