День ботаника

«Сетуньцами» называли обитателей укреплённого поселения в долине реки Сетунь, рядом со слиянием с Москвой-рекой. Сетуньцы, сделавшие своим занятием истребление особо опасных тварей, славились в Лесу привязанностью к средневековой атрибутике и полнейшей безбашенностью. А ещё – пристрастием к употреблению сильнодействующих средств, составленных из лесных ингредиентов.

– Бич, тут такое дело. Наведывались третьего дня ко мне из Золотых Лесов…

– Предлагали крышу?

– Один раз попробовали, я их отшил. Они о тебе расспрашивали: когда последний раз появлялся, где сейчас, чем занят?

– Ну и ты…?

– Послал по тому же адресу. Какое их собачье дело?

– И что, пошли?

– А куда бы они делись? Но речь не обо мне, Бич. Их потом в Малиновке видели, у дядьки Панаса. О чём они там беседовали – не знаю, а только чует моё сердце: старый хитрован уже послал на Метромост белку с запиской: «плывёт, мол, Бич, встречайте».

Сергей кивнул. Под мостом лунные блики играли на текучей воде, то и дело доносились всплески – выдры (не чернолесского монстра, обычного зверька-рыболова) вышли на ночную охоту.

Кузнецу тем временем стало невмоготу держать паузу.

– Я вот о чём подумал: может ну её, реку, а? С утра сетуньцы приедут на дрезине. Заберут заказ – и назад. Вот бы и тебе с ними? Эчемин пусть себе плывёт – минует Метромост, заберёт тебя выше по реке, на Бережковской. А я при случае наведу справки через верных людей – есть у меня такие среди золотолесцев – чего им от тебя понадобилось?

Сергей помолчал, прикидывая плюсы и минусы предложенного варианта. Бегать от золотолесцев не хотелось. Репутация у него сложилась вполне определённая, и слух, что отчаянный Бич от кого-то прячется, мог изрядно её подмочить. С другой стороны, может, действительно, не лезть на рожон, выяснить по-тихому? А там видно будет.

– А что, годняя мысль. Так и сделаю.

– Вот и отлично! – осклабился кузнец. – Пошли ко мне, накатим по чуть-чуть – и на боковую. Утро вечера мудренее.

День третий 17 сентября 2054 г., пятница

I

Утро напомнило о себе дребезжанием механического будильника, холодным воздухом из распахнутого окна и голодным урчанием в животе. Вчера Егор даже не вспомнил об ужине – дополз до постели и рухнул, как бревно. Впечатления первого рабочего дня высосали его до донышка.

Он вскочил, сделал несколько махов руками, разгоняя застоявшуюся в жилах кровь, наскоро застелил койку и, весело насвистывая, направился в душ. Вода – правда, только холодная, – подавалась без перебоев даже на верхние этажи.

В «шайбе», главном холле корпуса «А», названном так за круглую форму, студенты толпились у буфетов, торопясь добрать за оставшиеся до занятий минуты недостающие калории. Егор взял бутерброд с копчёной колбасой, яблочный пирожок, кофе со сливками и отправился искать столик. Торопиться было некуда. Завлаб Яков Израилевич в порядке поощрения за вчерашние подвиги, великодушно разрешил явиться к обеденному перерыву, так что в планах на утро значилось посещение библиотеки и поход на рынок. Предстояла новая вылазка, хороший нож может понадобиться. Фомич прав: на штык не стоило полагаться иначе, как по крайней нужде.

В библиотеку тоже имело смысл заглянуть – увидеть зеленокожую Лину, проверить, не почудился ли ему намёк на интерес к его персоне? К тому же, она обитательница Леса и, как источник информации, представляет немалый интерес. Ну и вживаться в новую обстановку куда приятнее с таким очаровательным гидом…

Егор нашёл новую знакомую в первом же библиотечном зале, и с удовлетворением отметил, как радостно вспыхнули изумрудные глаза. Отпроситься на часок-другой оказалось несложно. Старшая библиотекарша, типичная «моль бледная» в невзрачном платьишке, с жиденькими волосами, собранными на затылке в пучок, поначалу возражала – но сдалась, стоило Егору отпустить комплимент её пальцам, действительно, тонким, изящным, как у профессиональной скрипачки, хотя и несколько суховатым.

– Наша мымра на тебя запала. – сообщила Лина, когда они спускались по лестнице с пятого этажа. – Ты не смотри, что она такая невзрачненькая, темперамент у неё – о-го-го!

Егор покосился на спутницу. В солнечном свете зеленоватый оттенок кожи был ещё заметнее. Давешний браслет по-прежнему украшал запястье.

– Рекомендуешь?

– Ещё чего! – фыркнула девушка. – Перебьётся. Расскажи лучше о себе.

– Нечего особо рассказывать. Закончил бакалавриат в Новосибирске, решил продолжить образование здесь. А ты родилась в лесу, или тоже «понаехавшая»?

– Успел подцепить словечко? – усмехнулась Лина. – Лучше не употребляй, могут не так понять. «Понаехавшие» – это те, кто устроился в Универе, на ВДНХ или Речвокзале и боится выйти в Лес по-настоящему.

– А ты, значит, не боишься?

– Просто повезло. У нас была компания из девяти человек, те, кто добрался до Серебряного Бора. Двое умерли от эЛ-А, один осел на ВДНХ, а ещё трое не выдержали, сбежали за МКАД. А у меня, Лиски и ещё одного парня, оказался иммунитет.

– Лиска? Это что, прозвище?