День ботаника

– Кстати, – Егор щёлкнул пальцами, – пока не забыл… Что это за слизень, которого дядя Вова тебе наложить собирался?

– Слизень-то? – Бич осторожно, чтобы не потревожить больную ногу, переменил позу. – Это, Студент, вроде живого бинта. Нашлёпка такая, в виде слизняка. Приложишь её к ране – она и кровь остановит, и как обезболивающее. Ну и заразу всякую вытянет или, скажем, яд. Помнишь, Лёха-Кочегар про своего помощника рассказывал, которого красной стрелой подстрелили?

Егор кивнул.

– Если яда слишком много, слизень погибает. Но человека обычно всё-таки спасает, тому парню просто не подфартило. Слизней, друиды выращивают, они вообще мастаки на всякие лекарские фокусы.

– А чего ж ты тогда отказался?

– А того, что в Лесу за всё приходится платить. От слизней Зов Леса иногда развивается после первого же применения – оно мне надо, так рисковать? Я слизней даже с собой не ношу, чтобы не поддаться соблазну, если что. А царапина эта и так заживёт, не впервой.

Егерь потянулся и посмотрел на часы.

– Умар вот-вот будет. Давай-ка, Студент, как в песне поётся: на посошок, на дальнюю дорожку…

Он извлёк из кармана маленькую фляжку и пару серебряных стопок.

– Ваха подарил. Давно ещё, лет пять назад. Обычно я их у Шмуля оставляю, в рейде это баловство ни к чему. А тут вот захватил, цени!

– Ценю. Кстати, о Шмуле – ты в шинке надолго собрался зависнуть?

– Как получится. Отлежусь, ногу подлечу – дам знать. Ты главное, до Универа доберись. И за Умаром присмотри. Молодой он, горячий, как бы не попал в историю.

– Я-то думал, это он за мной должен присматривать…

– Ну… и он за тобой тоже. Ты за ним приглядишь, он за тобой – так и дойдёте в целости и сохранности.

Егерь отвернул крышку и протянул фляжку напарнику.

– «Хеннеси», коллекционный, 1965-го года. Нашёл в винном погребе «Арагви» – здоровенная такая шестилитровая бутыль в фирменном чемодане. Чуть не грохнул, пока вытаскивал…

Егор поднёс фляжку к носу, понюхал, лизнул – и блаженно зажмурился.

– Экселлент! Нет, Бич, мы совсем одичали: девяносто лет выдержки, стоит как чугунный мост – коллекционеры из Замкадья за него дрались бы… Такой коньяк в богемских хрусталях подавать, а мы его из фляжки. Ещё бы селёдкой закусили!

– Извиняй, барин, селёдки не держим. Зато лаваш имеется и сыр, домашний, овечий, Шмуль в дорогу собрал. Под коньячок – самое то.

Бич плеснул в стопки ароматной коричневой жидкости, расстелил на траве тряпицу и стал раскладывать нехитрую дорожную закуску.

– Кстати… – сказал он после недолгой паузы. – Меня зовут Сергей. Фамилия – Бечёвников.

– Хм… – Егор посмотрел на напарника с удивлением. – Очень приятно. Меня…

– Егор Жалнин, знаю, Яша говорил. Это, надеюсь, настоящее имя?

– Самое, что ни на есть.

– А то не по-людски как-то: столько вместе прошли, а представиться-то и забыли. Всё «Бич» да «Студент»… Неправильно. Я-то ладно, в Лесу ко мне иначе, как «Бич» и не обращаются, привык…

– Да и я вроде, привык! Студент и Студент, даже нравится. – весело отозвался Егор.

– Ну и ладушки. Тогда – вздрогнули?

Они выпили коньяк, закусили сыром – свежайшим, рассыпчатым, как творог, переложенным веточками петрушки и кинзы. Бич откинулся к поваленному стволу дерева, возле которого они устроили привал, и замер, прислушиваясь к ощущениям.

Егор понюхал пустую стопку, удовлетворённо крякнул и задумался, шевеля губами, будто подсчитывая что-то в уме.

– Слушай, совсем из головы вылетело – какое сегодня число, двадцать шестое?

– Да, воскресенье. Вообще-то в Лесу мы редко вспоминаем о календаре, обходимся…

– Обходитесь сколько угодно, только не сегодня. Воскресенье, двадцать шестое сентября – дата особая, праздничная. Мне Шапиро за день до выхода про неё рассказал, даже листок из календаря предъявил. Что-то типа профессионального праздника для всего Универа. Говорил – они всегда устраивают в лаборатории застолье, отмечают.

– Точно! – оживился егерь. – Помнится, в прошлом году и мне случилось с ними посидеть. Значит, сегодня? Стало быть, повод имеем…

Он ловко наполнил стопку Егора, потом свою – и поднял, бережно, отставив мизинец, словно старорежимная купчиха, сидящая за самоваром.

– Ну, за День Ботаника?

Май-август 2019 года, Москва.