День четвертый

Корабль снова сильно завалился на левый борт, но неистовое движение прекратилось. Мэдди не помнила, чтобы это произошло постепенно: складывалось впечатление, что все улеглось за считаные минуты. Ушам было больно, но скрежет, вой и звуки, напоминающие треск разрываемого металла, стихли. Ни разу она не слышала, чтобы в театре кто-то кричал, – даже в момент самой яростной пляски корабля. Никаких воплей, никаких просьб о пощаде, никаких молитв. Их всех тошнило. Разумеется, тошнило. В зале стоял густой запах рвоты, но Мэдди заставляла себя не обращать на это внимания. Внезапно ее захлестнула волна эйфории. Она по-прежнему находилась на корабле, дрейфующем неизвестно куда, но была жива, а это уже кое-что. Она приняла решение никуда не уходить – если вы уйдете, вы погибнете! – и теперь вдруг выяснилось, что решение это оказалось правильным.

– Кто-то пострадал?

Дрожащий голос. Похоже, он принадлежит Элеонор.

Какой-то стон слева от нее.

Мэдди с трудом поднялась на ноги – во время шторма она каталась по полу между рядами стульев – и сфокусировала взгляд на сцене. Там было темно, но в самом центре находилась еще более темная тень. Она должна помочь «друзьям», но сначала нужно посмотреть.

Мэдди медленно двинулась к ступенькам на сцену, пробираясь через разбросанный по полу мусор – пакеты, бутылки с водой и неожиданно целая палка салями, – и вздрогнула, когда нога попала на что-то мокрое.

Где-то стонала женщина, но Мэдди проигнорировала ее, продолжая продвигаться вперед. Селин сидела в кресле-каталке (каким образом оно не опрокинулось во время шторма?), опустив голову, – в точности так она сидела в ту ночь, когда корабль остановился.

– Селин.

Нет ответа.

– Селин!

Ее голова вдруг дернулась, как у заводной куклы, возвращающейся к жизни.

– Мадлен, ты думала, что умрешь?

– Да.

– Страшно, правда?

Голос ее звучал холодно.

– Селин, что, черт побери, происходит? Кто… кто вы?

– Я – Селин Дель Рей, медиум, общающийся со звездами.

– Селин, которую я знала, уже давно велела бы проваливать отсюда побыстрее к чертовой матери! Она не стала бы собирать всех этих людей здесь. Ни за что! Селин, которую я знала, первой сбежала бы с этого проклятого корабля.

– Ты раскусила меня. Можешь называть меня, как хочешь. Джесси, или Стейси, или Томми. Или Нонантла, или Хироко, или Иеремия. Как пожелаешь. Твоя душа, моя душа – это просто старые души, собравшиеся вместе. Так какая разница, в какой материальной оболочке ты находишься?

– Господи…

– Можно и так. Повреждение мозга. Это может изменить личность. Не об этом ли ты сейчас думаешь?

– Селин… Я видела… видела…

Я видела Лиззи Бин, которая сидела у вас в ванне.

– Призраки? Духи? Привидения? – Она рассмеялась. – Это было забавно. Мне понравилась эта часть. Хотя я не уверена, что Папа Ноукс получился достаточно убедительным. Селин оставила мне мало материала, с которым можно было бы работать. – Она пригладила волосы, уложив несколько выбившихся прядей на место. – Так чего ты все-таки хочешь от жизни, Мэдди? Я думала о тебе, пыталась тебя понять.

– Для начала я хотела бы выбраться с этого корабля.

– Скоро твое желание осуществится.

– Каким образом?

Селин вдруг удивила ее, зевнув. Это был настоящий зевок, с хрустом челюсти.

– А теперь беги, Мэдди. Пора тебе пошевеливаться. Ты еще ничего не видела. Это была лишь закуска для разогрева аппетита. А от основного блюда у тебя сорвет крышу, будь уверена.

Обреченный

Темнота была настолько плотной, что он не мог сказать, открыты у него глаза или закрыты. Он втянул воздух. Принюхался. Когда друг впервые привел его сюда, здесь был плохой запах, но он к нему быстро привык. Некоторое время его тошнило, но это тоже прошло.

Он пошевелил пальцами на ногах и почувствовал похрустывание какого-то комковатого матраса под собой. Иногда там что-то хлюпало. Мягкое, а местами твердое. Ему приходилось изгибаться, чтобы устроиться поудобнее.

Какой-то урчащий, громыхающий звук. Он вытянул руку перед собой – плотно прилегающие стенки его укрытия вибрировали. Может, это его и разбудило? Он не чувствовал левой руки: он лежал на ней, и она затекла. Он согнул несколько раз пальцы, чувствуя покалывание после вновь начавшей циркулировать крови.

Он мысленно произнес молитву, поблагодарив своего друга за то, что привел его сюда. Большой контейнер для хранения продуктов. Да, это он и был. Все было именно так.

Пальцы его снова нащупали стенку. Глухое пульсирование, как будто он прикоснулся к бьющемуся сердцу. Очень осторожно он толкнул заслонку. Просто чтобы проверить. Проверить, что она откроется. Он чувствовал себя здесь в безопасности и уходить не собирался, но ему хотелось убедиться, что она откроется, если вновь придется бежать.

Она не двигалась. Все в порядке, он просто ее не слишком сильно толкнул! Он изменил положение тела, чтобы рычаг был побольше, и матрас под ним странно захрустел.

Это не матрас.

Шшшшшшш…

Это не матрас, Гари. Ты знаешь, где находишься.

Шшшшшшш…