День чудес

Лена давно говорила мужу, что пора заканчивать, что он уже не мальчик и хватит гонять мяч, что пора подумать о будущем. Еще она говорила, что всегда лучше уйти самому, а не ждать, пока тебе покажут на дверь. Глупо было думать, что с Быстровым этого никогда не случится. И хотя он был последним из той команды, что неожиданно для всех, сокрушая на своем пути самых признанных дошла до финала кубка страны и победила, думать, что он вечен, Быстров не мог. Еще никто ни разу не заикнулся в разговоре с Виктором о его уходе, Да, у него не было уже такой скорости, как у молодых, да, к концу игры он уставал больше других, но, даже еле передвигаясь по полю, он мог отдать такой пас, после которого не забить было просто невозможно. Он все чаще вспоминал старую охотничью собаку, что жила у них в доме, которая от старости уже еле ходила, но стоило ей попасть в поле и услышать шум выстрелов, как она становилась молодой и «работала», не зная усталости. Часто, проходя мимо стадиона, он видел как в огороженном сетками квадрате играли в футбол «бывшие». Они бегали и кричали, как мальчишки. Какие-то вечные болельщики стояли вокруг и сочувственно качали головами, улыбались, вспоминая свою молодость и молодость своих кумиров, гоняющих пятнистый мяч в отгороженной сетками клетке.

— Нет, туда я не пойду, — думал он. — Завяжу так крепко, чтобы и не вспоминать. Буду бегать по утрам в парке.

 Но уже сейчас, сидя на скамейке, мысль о площадке, промелькнувшую в голове, Быстров не отогнал. Наоборот, начал вспоминать какие-то детали, смешные моменты, лица ребят. Что будет Быстров не знал, как не знал, что скажет тренеру, ребятам в команде. Он не знал, как они все отнесутся к этому решению, надеялся в глубине души, что будут уговаривать остаться. Пожалуй двое точно будут рады этому решению. Лена и этот паренек, выбежавший на поле под четырнадцатым номером. Выбежал, не глядя по сторонам, как будто привык так выбегать на поле под увеличительное стекло пятнадцати тысяч глаз где каждое удачное движение вызывает крики восторга и аплодисменты, а неудачное — свист и оскорбления.

Какое-то странное и очень знакомое чувство испытал вдруг Виктор. Очень знакомое…

Когда же это было? Да, да… Весна девятого класса. Он тогда еще занимался боксом. Занимался потому, что так хотел отец. Сам Быстров был равнодушен к этому виду спорта. Он ходил на тренировки из чувства долга перед отцом. Отец когда-то здорово боксировал, теперь судил крупные соревнования и хотел, чтобы Виктор принял от него эстафету. Виктор ходил в зал «Динамо», ездил на соревнования, даже занимал высокие места, но был странно холоден ко всему. Ничто не порождало в нем страсти, похожей на ту, которую вызывал самый обычный резиновый мяч, что гоняли мальчишки на школьных переменках.

Сколько Быстров себя помнил, он всегда был рядом с мячом. И во дворе… В доме, где ж Витя, в разных подъездах обитали два бывших футболиста. Когда-то они играли в местной команде.

Дядя Володя и дядя Женя.

Иногда, возвращаясь домой слегка «навеселе» они втравливались в мальчишеский уличный футбол и азартно гоняли красный пупырчатый мяч между железными облезлыми воротами и двумя кирпичами. Мальчишки демонстрировали «чудеса техники», лезли вон из кожи, бросались на асфальт, как будто это была перина. Витя успевал всюду. Отдавал пас дяде Володе, бросался в ноги дяде Жене, бил «пеналь» и забивал, забивал, забивал. Потом, когда становилось совсем темно оба бывших футболиста стояли у ворот, поставив ноги кто мяч, а кто на ногу приятеля, потому что оба хотели коснуться лишний раз мяча, как своего прошлого, вытирали рукавами рубах пот, одобрительно качали головами и убеждали друг друга в одном и том же:

— Ну, Витек в порядке… В порядке Витек! И пасик, и удар… — говорили они с футбольно-московским акцентом. Витя помнил их еще на футбольном поле. И там, и в жизни они были разными. Дядя Володя — худой, верткий, а дядя Женя — полный, застревающий в разных местах. Вот и во дворе дядя Женя застревал чаще своего приятеля. Он никогда не проходил мимо гоняющих мяч пацанов, чтобы хоть раз не ударить по мячу.

— Ну-ка, ну-ка, Витек, пасик… В порядке! — он одобрительно кивал головой, получив мяч от Вити. — Счас я его в девяточку… Оп-па… — И мяч, взвившись летел в девятку. Один раз дядя Женя не рассчитал и угодил мячом в верхний угол окна одного из соседей. Ребята были в восторге.

— Вот так… — сказал дядя Женя и небрежной футбольной походкой двинулся к своему подъезду, где и скрылся, как в раздевалке в перерыве между таймами. Он работал мастером, в его подчинении были и пивные, и винные, и безобидные автоматы газированной воды. Иногда Витьке Быстрову везло, он натыкался на дядю Женю «при исполнении» и пил бесплатно газировку до одури.