День Десантника

– Что за хрень там творится? – спросил я у Ковальского, пытаясь разобрать что-то в хаосе огня и дыма. Похоже, что наши отделения здорово теснили, вот только я никак не мог различить у врага никакой тяжелой техники: так, какие-то метания отдельных крупных теней, словно бы кто-то коров из загонов выпустил, и они шарахались от пожара к пожару, панически пытаясь найти выход из сумасшедшего смертельного капкана. Мелькали вспышки взрывов: значит, минометный расчет все еще действовал. Впрочем, то, что он действовал, я и так знал – по слуху.

– Я – пятая коробка, – передал я в эфир. – Я на подходе. Объясните ситуацию.

– Коробки! Наконец-то! – взорвалась рация чьим-то криком. Голос был явно незнакомый, к тому же кричавший человек настолько хрипел, что мне трудно было разобрать слова. – Вывозите нас отсюда! Стреляйте изо всех стволов, но из-за брони не выходите! Не подпускайте врага близко! Используйте огнеметы! Вы…

Голос оборвался треском. Я еще несколько секунд вслушивался в эфир, но так ничего и не дождался.

На планшет упала тень, и чей-то длинный палец уткнулся в склон холма, на вершине которого сейчас находилась наша рота. Я повернул голову: Ковальский смотрел на меня, прищурив свои прозрачные глазки.

– Что?!

Юра обвел пальцем какую-то тень на склоне холма. Его палец, надавливая на монитор планшета, оставлял после себя радужную, быстро гаснущую дорожку потревоженных жидких кристаллов.

– Она движется.

Я присмотрелся. Тень действительно передвигалась, поднимаясь вверх по склону холма. То, что это была тень не от облака, я был совершенно уверен: в белесом, мягком на вид небе этого мира не было ни облачка. К тому же эта тень никак не напоминала тень от дымного столба. Больше всего это было похоже на бегущую вверх кляксу, что выбрасывала перед собой все новые и новые щупальца-брызги.

Я вскочил на ноги и кинулся к БТРу.

– Говорит старший лейтенант Фролов! Всем сидеть за броней! Люки задраить! Привести оружие в боевую готовность! Стрелять через щели!

Ковальский запрыгнул в машину вслед за мной и захлопнул тяжелую створку люка.

– Давай на холм! – крикнул я Фикусу, протискиваясь на свое место.

БТР взревел всеми своими сотнями лошадиных сил и пополз вверх, перевалил за гребень…

– Стоп! Всем экипажам – открывать огонь на поражение по своему усмотрению! Двигаться по направлению поселка…

– Фролов, что там у тебя? – зажужжал в динамике знакомый голос. Отец-командир дорогой, проснулся, голубь ясный! Интересно, он в одном из трех БТРов нашего второго взвода, или так и остался под прикрытием брони модуля?

– Вижу наступающего вверх по склону противника, товарищ капитан! – передал я, всматриваясь в черную полосу, что приближалась к БТРу. – Вступаю в бой! Артем, давай вниз!

Черная полоса приблизилась уже настолько, что стало возможным разобрать частицы, ее составляющие. Больше всего это напоминало многочисленные кусты перекати-поля, вопреки всем законам физики и направлению ветра двигающиеся вверх по довольно крутому – градусов сорок! – склону холма. Каждый куст был всего около полуметра в диаметре, но их количество подавляло: словно весь склон захлестнула черная волна катящихся и подпрыгивающих ветвистых шаров.

Что-то сказал и перекрестился на свои иконы Фикус, тронул БТР вниз по склону…

«Что такое перекати-поле? – вспомнил я детскую загадку. – Это скелеты умерших колобков!»

И тут загрохотал башенный пулемет, выбивая все посторонние мысли из моей головы.

Очередь из ПКТМа буквально взорвала передний край захлестывающей нас волны. Во все стороны полетели черные ошметки, пули рвали перекати-поля на куски, но черная волна не останавливала своего подпрыгивающего бега. Подстреленные «скелеты колобков» тут же сменялись новыми, ошметки летели, и я вдруг подумал, что не зря ли я приказал открыть огонь, если можно было бы просто давить их колесами БТРа?

Не зря.

Когда я уж было отдал приказ прекратить стрельбу, за мой рукав потянул Юра и ткнул пальцем на монитор, показывающий местность по левому борту. Наверное, это был бронетранспортер сержанта Довбни – по крайней мере, раньше он двигался слева от меня. Скорее всего, Довбня приказал прекратить огонь, что собирался сделать и я, и вот теперь его БТР представлял движущуюся по склону шевелящуюся черную кучу: перекати-поля облепили его полностью, не оставляя открытым даже сантиметра брони.

– Довбня, ты как? – спросил я у Сергея, впрочем мало волнуясь: БТР сотой серии – надежная машина.

– Порядок, Фрол! – пропыхтел динамик голосом Довбни. – Правда, облепили, как осы – банку с медом…

– Как мухи – дерьмо! – хохотнул над моим ухом Ковальский.

– Ковальский, разговоры!

Я прикрикнул на Юрца, а сам недоуменно смотрел, как гигантская живая куча, накрывшая БТР Довбни, постепенно замедляет свое движение. Что-то блеснуло из переплетения черных ветвей-щупалец… стреляют из люков?

– Коробки! – Довбня почти визжал. – Не открывайте люков! Никаких щелей! – они пролазят внутрь!!!