День Дьявола

– Я приношу свои извинения, сеньор Гомес, что все случилось именно так, и что вы оказались в Доме Инквизиции в неподготовленном состоянии, – произнес Балмаседа, и приложил руку к сердцу в вежливом жесте. – Я выражаю восхищение вашей храбростью и воинским мастерством, приведшим к освобождению несчастного Франсиско Веларде, и, в свою очередь, попытаюсь объясниться. Произошел ряд странных событий, нарушивших запланированную нами очередность действий. Прежде всего, Инквизицией были произведен арест многих alumbrados, в том числе и моего ближайшего сподвижника Фернандо де ла Круса, с которым вы уже имели честь быть знакомым. Это стало неожиданным для всех нас, поскольку до сих пор иллюминаты пользовались покровительством одной важной персоны в Толедо, а именно графа S. Как я только что узнал, что граф был на днях злодейски убит неизвестными личностями, и немедленно вслед за этим начались упомянутые мной репрессии в отношении иллюминатов. Я думаю, что все это звенья в одной цепи, и является делом рук коварнейшего Вальдеса, Великого инквизитора Испании. Он уже погубил толедского архиепископа Карансу, единственного честного человека в своре папских шакалов. Он же, Вальдес, добился от Папы Римского, Павла IV, нового бреве [115]на свое имя. Если раньше у еретиков и рецидивистов был хоть один способ избежать смерти – покаяться, то теперь, согласно новому бреве, их каяние может считаться неискренним и они все равно подлежат смертной казни! Господи, есть ли справедливость на земле твоей?

Он воздел руки вверх.

– Угу. – Не могу сказать, что я много понимал в его речи, но в этот момент заприметил на столе блюдо с замечательнейшей рыбой, нарезанной тонкими янтарными ломтиками, истекающими жиром. И я решил пока воздержаться от лишних вопросов и уделить внимание изысканному деликатесу.

– Таким образом, начались гонения на alumbrados, – продолжал Балмаседа, – и де ла Круса арестовали. Поскольку он является крайне важной фигурой в осуществлении нашего общего Плана, а именно, одной из вершин Пятиугольника, я немедленно начал обдумывать действия, могущие привести к его освобождению. Сам я должен был тщательнейшим образом скрывать хоть какое-то свое отношение к иллюминатам, чтобы самому не попасться в сети Инквизиции. Таким образом, переговоры с Супремой об денежном выкупе за освобождение де ла Круса исключались. Мне необходим был человек, могущий вытащить де ла Круса не только из тюрьмы, но и из самого ада. И звезды указали мне на такого человека. Это – вы, сеньор Гомес!

– Польщен, – буркнул я и сделал большой глоток вина из серебряного бокала на тонкой высокой ножке.

– Разумеется, вызов ваш в наше время и подготовка ваша для этого опасного предприятия тщательнейшим образом были продуманы мной и учеником моим, Педро. И Педро побывал уже в тайной комнате Дома Инквизиции и оставил в ней все то, чем вы в последующем не преминули разумно воспользоваться. Но самое главное – в этой комнате должен был находиться в момент вашего появления и я сам! Чтобы надлежащим образом объяснить вам вашу задачу и наилегчайшие способы ее осуществления.

– Да? – Я рыгнул – тихонечко, чтобы громким звуком сим не портить общей аристократической атмосферы. – И где же, позвольте спросить, вы были, почтенный сеньор де Балмаседа? Не скрою, что отсутствие ваше в оном месте вызвало у меня некоторые трудности, едва не переросшие в осложнения фатального характера?

– Вы появились там раньше запланированного времени! На два часа раньше. Это было плохо не только потому, что меня еще не было в оной комнате, но также и по той причине, что еще не был закончен допрос обвиняемых иллюминатов и вам пришлось заниматься освобождением не из камеры содержания, что было бы легче, а из самой комнаты допросов. Я не успел бы подойти к вам в любом случае, потому что находился в своем замке, вы же, вместо того, чтобы ждать, начали действовать с достойной изумления скоростью, и в течение часа уже выбрались из этой комнаты самостоятельно. Но, самое главное, для меня остается великой загадкой, каким образом вы оказались в этой комнате в это время? Ведь я еще не закончил все приготовления и не произнес главного вызывающего заклинания. Возможно, случилось что-то там, в вашем времени?

– Случилось, – сказал я. – Я лизнул пару марок и пошел в аут.

– Простите? – Похоже, моя фраза не имела для Балмаседы ни малейшего смысла. – Что вы лизнули?

– Марки, – объяснил я. – Почтовые. Вы их еще не изобрели. Так что забудьте…

– И, наконец, самым большим сбоем в нашем плане является то, что вы освободили не сеньора де ла Круса, а племянника его, лиценциата Франсиско Веларде. Несмотря на всю значимость совершенного вами подвига, я не могу не укорить вас, сеньор Гомес. Как вы могли так поступить? Ведь я же ясно подсказывал вам: освобожден должен быть именно дон Фернандо де ла Крус, и никто иной!